Буквально на днях в средствах массовой информации была опубликована новость об имеющемся во властных структурах плане реформирования правоохранительной системы, согласно которому будет создано Министерство государственной безопасности. Как следует из озвученных новостей, ведомство будет создано на базе ФСБ России, куда вольются Служба внешней разведки и Федеральная служба охраны. Кроме того, ведомство якобы получит полномочия по расследованию наиболее резонансных уголовных дел, а также процессуальному надзору (в публикациях употребляется именно это слово) за расследованием уголовных дел другими следственными органами.

Также сообщается, что Следственный комитет снова станет частью прокуратуры и, кроме того, будет понижен статус его главных управлений и управлений.

Комментируя эту новость, в первую очередь необходимо сказать, что на данный момент мы не имеем какой-либо конкретики в виде текста законопроекта или хотя бы заявлений руководителей страны, т.е. нельзя исключить, что проект так и не будет реализован или будет реализован совершенно в ином виде. Вместе с тем определенные факторы свидетельствуют о том, что такое решение, действительно, может быть принято.

Во-первых, во властных структурах нашего государства наблюдается явная ностальгия по советским временам со всей их атрибутикой в виде могущественного правоохранительного органа, железного кулака и врагов извне. Министерство государственной безопасности даже одним своим, таким советским, ласкающим слух бывших граждан Советского Союза названием, полностью удовлетворяет тягу к такой ностальгии.

Во-вторых, в последнее время наметилась явная тенденция перераспределения полномочий между правоохранительными ведомствами, укрупнения и усиления позиций одних, ослабления или даже полного расформирования других. Можно вспомнить и создание Следственного комитета РФ, к подследственности которого было отнесено большое количество дел о преступлениях, ранее следователям прокуратуры не знакомых, и ликвидацию ФСКН с передачей полномочий МВД.

В-третьих, очевидно, что в обществе зреет недовольство деятельностью руководителей целого ряда правоохранительных органов как в силу сотрясающих эти ведомства коррупционных скандалов, так и в связи с недальновидной политикой, излишним пиаром, допущенными ошибками и просчетами. Перераспределение полномочий между ведомствами, создание формально новых правоохранительных органов – отличный предлог для замены предыдущих руководителей, а как мы видим, глава государства не любит отвечать на критику со стороны общества в адрес подчиненных прямыми отставками, а обычно берет отсрочку при принятии решений и предпочитает отставки, формально почетные.

И, наконец, в-четвертых, за последнее время произошла замена сразу нескольких политических тяжеловесов, которые не так давно казались неприкасаемыми, на людей гораздо менее известных и ярких, ранее выполнявших исключительно технические роли. Это означает, что мы не можем исключить и отставку кого-то из силовиков, которые ранее входили в ближний круг президента. А как президент любит обставлять эти отставки, я уже описал выше.

Чего нам ожидать в случае реализации такой реформы? Наверное, хорошего ожидать вряд ли стоит. Начнем с того, что любые проводившиеся в стране реформы правоохранительного блока, декларировавшиеся как прогрессивные и необходимые, заканчивались почему-то печально. Все же помнят, как была реализована идея о едином следственном органе и отделении расследования уголовных дел от надзора: мы получили Следственный комитет РФ – фактически бесконтрольный следственный орган, расследующий практически все хоть сколь-нибудь значимые уголовные дела. При этом качество расследования серьезно упало, а следователей вместо повышения их профессионального уровня обучали шагать строем, согласовывать с начальством каждое процессуальное решение и постоянно наказывали за малейшее непослушание. Результатом стало то, что настоящие профессионалы из следственной системы стали уходить уже не десятками, а сотнями, а их место, в том числе на руководящем уровне, заняли люди, ранее не имевшие никакого отношения к расследованию уголовных дел, не понимающие суть этой работы, но готовые беспрекословно выполнять любые указания, не вникая в их суть.

Боюсь, что вновь созданная могущественная оперативная служба пойдет по тому же пути: военизации, агрессивной политики, вмешательства во все сферы жизни общества, в том числе в столь притягательную для наших силовиков предпринимательскую деятельность. Чтобы показать собственную значимость и окончательно укрепиться во главе пирамиды других правоохранительных органов, Министерство государственной безопасности не может не начать с проявления чрезмерной активности в виде массовых проверок, посадок, обысков и прочих силовых акций устрашения.

Следует заметить, что сосредоточение власти в одних руках, бесконтрольность (а вновь созданный орган будет, по сути, бесконтролен) – это всегда путь к перегибам и нарушениям, которые некому будет выявлять и устранять.

Смущает также и фраза о том, что спецслужба получит полномочия по осуществлению процессуального надзора за расследованием уголовных дел со стороны других ведомств. С одной стороны, конечно, было бы неплохо, чтобы за расследованием уголовных дел в Следственном комитете и МВД надзирал хоть кто-то извне, это могло бы стать дополнительной гарантией соблюдения прав и свобод граждан. Но, с другой стороны, абсолютно непонятно, почему оперативная спецслужба будет осуществлять не свойственные ей функции (надзор всегда относился к полномочиям прокурора) и каким образом оперативники, которые вообще никогда реального отношения к расследованию уголовных дел не имели и объективно ничего в этом не понимают, будут осуществлять процессуальный надзор. В связи с этим имеются опасения, что такой надзор превратится не в реальную объективную проверку материалов уголовных дел, а в указующий перст сверху, приказывающий следователю, кого ему сажать в тюрьму, а кого отпускать. То есть вместо того, чтобы исправить ошибку, вернув прокуратуре процессуальные полномочия, которые были у нее изъяты в момент создания Следственного комитета, где-то наверху возникает идея передачи полномочий по надзору непрофессионалам.

Что касается возвращения Следственного комитета в систему прокуратуры, то при отсутствии у прокуроров реальных полномочий по осуществлению надзора за следователями это не приведет ни к какому положительному результату, кроме перемены названий, сокращения ряда сотрудников и назначения на их место новых. Следственный комитет уже входил в систему прокуратуры и был при этом так же бесконтролен, как и сейчас, то есть формальный руководитель – прокурор – никак не мог повлиять в лучшую сторону на действия своего формального подчиненного – следователя.

Мне кажется, гораздо более взвешенным шагом на пути к соблюдению прав и свобод граждан и обеспечения качественного и объективного расследования (если власть этого, конечно, хочет) стало бы усиление позиций прокуратуры в части возвращения утраченных надзорных полномочий, а также создание, действительно, независимой и справедливой судебной системы, что автоматически повлечет за собой улучшение качестве расследования и обеспечение законности при расследовании уголовных дел.

В общем, пока что ожидания от озвученной концепции реформирования правоохранительных органов носят не самый радужный характер. Остается подождать, в какой законопроект все это выльется. Как справедливо сказал один коллега при обсуждении новости: нас, адвокатов, при создании новой спецслужбы точно никто не спросит, а работы она нам только прибавит. Отчасти это, безусловно, так, но, на мой взгляд, долг юриста просвещать (по возможности, конечно же) и предостерегать юридически в меньшей степени подкованных сограждан относительно возможных последствий тех или иных законодательных изменений. Думаю, уж с таким просвещением в виде участия во всевозможных круглых столах, площадках для обсуждения, подготовки разъяснительных публикаций адвокатское сообщество (а многие адвокаты склонны к публичности) способно справиться. Насколько это поможет? Скорее всего, на решение власти это никак не повлияет, но лично я хотя бы попытаюсь.