Данная заметка открывает серию записей, посвященных описанию принципов и подходов разрешения правовых конфликтов.

За более чем 10-летнюю практику бизнес-адвоката я оказался в той либо иной мере причастен к более чем 100 бизнес-конфликтам разного масштаба. Многие из них я лично вел либо координировал, по другим консультировал, советовал либо давал оценку по просьбе клиента. Бесчисленное количество обсуждал с коллегами, невольно примеряя на себя чью-то роль, прогнозируя, удивляясь. И я могу с уверенностью сказать, что при всех нюансах и полутонах каждого проекта существуют универсальные правила, которые придуманы не мной и сформулированы большей частью тоже не мной. Мной они только лишь собраны из книг, обобщены, прожиты на опыте и описаны в предлагаемой читателю работе.

Этот цикл статей – несерьезная попытка описать весь трагизм и крайнюю напряженность противостояния в правовом поле в терминах игры (большей частью терминология книги применима к шахматам, нардам, игре го). Я не знаю другого способа говорить о стратегии и тактике игры с запредельно высокими ставками, кроме как говорить о них с юмором. В противном случае, мы рискуем не охватить самую суть происходящего, будучи увлечены натурализмом деталей. Надеюсь, что читатель воспримет эти заметки с благосклонной улыбкой.

Стратегией называют раздел теории, изучающий вопросы составления плана. Составить план – значит, наметить определенные цели. Если план осуществляется путем постепенного улучшения позиции по делу, мы называем его позиционным. Если же в основе плана лежит комбинация, то такой план называется комбинационным.

Стратегический план – это главное направление игры, которое выбирает судебный полководец. Например, использовать ли для атаки правовые нормы и их толкования, либо же сконцентрироваться на доказательной работе по делу. Стратегический план может быть расчленен на отдельные более мелкие планы и осуществляться различными способами (приемами), в основе которых лежат стратегические замыслы (идеи), например, использование выводов экспертизы по другому делу, либо же инициирование проигрышного или малозначимого процесса исключительно с целью доказывания значимых фактов.

Стратегический план и способы его осуществления основываются на особенностях фактических обстоятельств дела и в первую очередь на оценке правовой квалификации спора.

Приведем пример реализации стратегического замысла доказывания подлинности договора путем одновременной скоординированной игры в двух судах. Замысел реализован с изящной простотой и каждое процессуальное действие выглядит таким понятным, что их вроде бы мог сделать любой. Но чтобы делать такие ходы в самый нужный момент, нужно обладать очень глубоким пониманием позиции, чувствовать психологию процесса и предугадывать логику мышления судов.

Итак, предметом спора являлось некое Соглашение, по которому гражданин П. подтверждает факт наличия и размер своей задолженности перед К. и обязуется передать в пользу К. несколько объектов недвижимости в счет погашения имеющейся задолженности. Добровольно это соглашение не было исполнено и дело дошло до суда. Точнее до двух судов, так как спорные объекты недвижимости находятся в разных районах Москвы. Надо ли говорить, что основной точкой напряженности по делам стало содержание Соглашения и факт проставленной П. собственноручной подписи под ним.

В первом же процессе адвокат в интересах П. заявил о фальсификации подписи под Соглашением. Воистину самыми опасными являются те, кто обречен на гибель. Они безрассудно и не жалея средств способны биться на пределе возможностей, используя все мыслимые запрещенные приемы.

Но победителей не судят, и потому для выигрыша нам предстояло нивелировать риски противоречащих экспертиз по двум делам. А для этого желательно, чтобы обе экспертизы проводило одно и то же экспертное учреждение. Идея не самая лучшая, потому что два «положительных» заключения разных экспертных учреждений выглядели бы лучше. Однако сила давления на документ была слишком уж большой, и мы предпочли не рисковать. Спорный документ был у нас в руках, так как другая сторона оспаривала его подлинность, и поэтому мы могли влиять на то, по какому из дел экспертиза будет назначена в первую очередь. И мы сдали документ в тот из судов, который (как нам казалось) менее склонен назначать экспертизу в коммерческую организацию – некоторые из этих организаций часто подвержены припадкам слабости и замутнения рассудка.

По другому делу суд сделал вынужденный ход – назначил туда же (государственное экспертное учреждение, выбранное первым судом). Сроки рассмотрения дела в этом случае играли на нас – экспертиза по делу должна быть назначена, ждать возврата документов по первому делу никакого смысла не было.

В рассматриваемом случае наш комбинационный замысел удался – по двум делам экспертиза вернулась с одинаковыми выводами – документ подписан П.

Но справедливости ради надо сказать, однако, что второе дело мы проиграли по правовой позиции «ввиду неверно избранного способа защиты права». И обширная практика арбитражных судов по сходной категории дел не спасла ситуацию.

Этот печальный факт служит назиданием к тому, как важно правильно выбирать поле для борьбы – субъективная трактовка права судом имеет решающее значение. Вместе с тем у нас на руках осталось преюдициальное решение суда по делу, устанавливающее, что спорный документ все же подписан П. и для нас это сильная точка – на нее можно опереться в дальнейшей работе. Этим сейчас и занимаемся.

Итак, в основе стратегии лежит стратегический замысел, который может быть очевидным для оппонента, а может быть совершенно неразличимым для него – все зависит от уровня подготовки и квалификации, стиля мышления и опыта игрока на противоположной стороне (рассматривающий дело суд тоже иногда является игроком). В равной степени сказанное справедливо и для нашего понимания замыслов и идей оппонента и суда. К сожалению, слишком часто нам приходится учиться путем ошибок и наш опыт приходит к нам «на костях клиента».

По этому поводу вспоминается история, произошедшая в одном из апелляционных региональных судов. Нашим клиентом была компания, осуществляющая поставки продукции в США. После 10 лет сотрудничества поставленный товар не был оплачен и конфликт вылился в 1,5 годовое судебное разбирательство. Суд первой инстанции принял решение в пользу нашего клиента, а в апелляционную инстанцию оппоненты просто перестали являться, письменно попросив уведомлять их по адресу в США (написали письмо о том, что расторгли соглашение с российским адвокатом, иного представителя не имеют и т.п.). Судебные извещения в иностранные государства посылаются посредством Министерств иностранных дел и занимают достаточно долгое время. Это была проблема.

Однако накануне заседания апелляционной инстанции в суд пришел факс из США, где директор компании-ответчика просил не рассматривать дело, назначенное на такое-то число и время, так как они еще не нашли адвоката, который бы представил их интересы в апелляционной инстанции. Этот документ, посланный по факсу, неоспоримо свидетельствовал о том, что ответчик извещен о дате и времени судебного разбирательства. А значит, можно было слушать дело по существу. Этот «тихий» ход по делу подействовал как землетрясение и поставил всех участников процесса перед неминуемым выходом из затяжного процесса. Суд объявил перерыв на семь дней, чтобы дать ответчику возможность заключить соглашение с адвокатом. В следующем процессе должен был либо появиться представитель оппонентов с заявлением, что они этот факс не направляли (что неважно для суда – ибо представитель есть, а следовательно, извещен о процессе) либо же никто не явится и суд рассмотрит вопрос по существу. Случилось второе.

Данный пример приведен здесь мною для демонстрации того, что замыслы и шаги оппонента не всегда для нас ожидаемы и предсказуемы – они могут выйти за рамки как нашего представления о возможном, так и за рамки процесса вообще.