Законопроект № 99653-7 – просто сказочный. Он разрешает большую часть проблем, которые возникали перед адвокатским сообществом в течение последних 10 лет. Собственно, адвокаты не сидели перед этими проблемами сложа руки, а преодолевали негативные тенденции путем создания позитивной судебной практики, обращений в Конституционный Суд РФ (некоторые из которых принадлежат и автору этих строк), использования механизмов, заложенных в законодательстве об адвокатуре. Тем не менее каждый положительный сдвиг давался очень тяжело. Все адвокатские наработки воспринимались правоохранительной системой критически, и свою правоту, основанную на подзаконной практике, в каждом суде приходилось доказывать заново.

Поэтому предлагаемая законопроектом кодификация тех разрозненных достижений, которых добились отдельные адвокаты в борьбе за возможность полноценно осуществлять защиту по уголовным делам, безусловно, выглядит если не революционно, то хотя бы фундаментально. Вероятно, закон будет принят без особых изменений, и это наконец поставит точку в большинстве конфликтных ситуаций, возникающих у адвокатов при защите по уголовным делам.

Хочу начать не с самого важного, но с самого симптоматичного.

Изменения в ст. 49 УПК РФ констатируют уведомительный, а не разрешительный порядок вступления адвоката в дело. Строго говоря, об этом впервые написал Конституционный Суд РФ еще в 2001 г. (Постановление Конституционного Суда РФ от 25 октября 2001 г. № 14-П), однако до последнего времени мы сталкивались с ситуациями, когда следователь или суд решали, допускать или не допускать адвоката к защите. Предлагаемое изменение говорит о фундаментальном и комплексном подходе авторов законопроекта, охватывающем все проблемные аспекты в работе защитника.

Предлагаемая ч. 4 ст. 49 УПК РФ подтверждает вывод о серьезном изучении проблем, связанных с защитой по уголовным делам, поскольку разрешает вроде бы малозначительный, однако на самом деле существенный вопрос, который мы всегда старались просто обходить. Для первой встречи с обвиняемым, содержащимся под стражей, адвокат должен представить ордер. При этом, в соответствии с действующей редакцией УПК РФ, в ордере предполагается указание только одного характера поручения – это защита (заведомо неверные варианты, когда не вполне грамотные коллеги-назначенцы, о которых, кстати, также упомянуто в законопроекте, указывают «предъявление обвинения» или нечто подобное, мы не рассматриваем). Однако зачастую первая встреча необходима лишь для решения вопроса о согласии обвиняемого на участие данного защитника, и порой такое согласие по результатам беседы не бывает достигнуто. Вместе с тем в деле остается ордер адвоката, из которого следует, что он уже осуществляет защиту. Такой ордер, с учетом положений ст. 72 УПК РФ в интерпретации правоприменителей, чаще всего исключал возможность вступления этого адвоката в дело на стороне другого обвиняемого, даже если первый обвиняемый от участия данного защитника отказался и адвокат к работе фактически не приступал. И наоборот, следователь или суд в силу положений ч. 2 ст. 52 УПК РФ могли попытаться вынудить адвоката осуществлять защиту вопреки воле самого обвиняемого. Еще раз повторю: вопрос не самый важный, технический, но то обстоятельство, что даже этот технический вопрос авторы законопроекта учли, говорит о глубокой проработке законопроекта.

Теперь о важном.

Одной из актуальнейших проблем последнего времени стало массовое отобрание у адвокатов подписки о неразглашении данных предварительного расследования. Об этом неоднократно писали я и мои коллеги («Адвокаты в группе риска», «Новая адвокатская газета», 2015 г., № 2; «Намордник для адвоката», «Новая адвокатская газета», 2015 г., № 5). Фактически следствие, отбирая у адвокатов неконкретизированную подписку о недопустимости разглашения данных предварительного расследования, решало три задачи: исключало возможность собирания адвокатом доказательств, включая поиск свидетелей и привлечение специалистов, пресекало возможные жалобы со стороны защиты на нарушения прав обвиняемого в различные государственные и международные органы и обеспечивало себе монополию на подачу информации в СМИ. Особенно актуально эта проблема проявлялась по резонансным делам. Безусловно, адвокаты выработали некоторые методы борьбы с необоснованным ограничением права на защиту в этой части, однако необходимость конкретизации законодательства была очевидна. Внесенный законопроект такую конкретизацию предлагает.

Во-первых, предлагается уточнение порядка участия адвоката в делах, связанных с государственной тайной. АП г. Москвы выработала очень интересную позицию о том, что уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает обязанности адвоката-защитника давать подписку о неразглашении материалов уголовного дела, кроме случая, когда в них содержится государственная тайна и защитник не имеет соответствующего допуска к указанным сведениям (п. 8 Обзора дисциплинарной практики Совета АП г. Москвы (по состоянию на 13 сентября 2007 г.)). Этой позицией я охотно пользуюсь, и предлагаемая редакция ч. 5 ст. 49 УПК РФ ее как бы поддерживает.

Хотя далее предлагаемая редакция ст. 161 УПК РФ все-таки говорит несколько о другом, однако в целом так серьезно конкретизирует возможные ограничения адвоката, что фактически делает их несущественными.

Так, предлагаемая ч. 4 ст. 161 УПК РФ устанавливает, что запрет на предание гласности данных предварительного расследования не распространяется на сведения:
1) о нарушениях прав, свобод и законных интересов участников уголовного судопроизводства и других лиц, а также о нарушении закона органами государственной власти и их должностными лицами;
2) распространенные стороной обвинения в средствах массовой информации;
3) оглашенные в открытом судебном заседании.

Не является разглашением изложение сведений по уголовному делу в процессуальных документах по этому делу, в заявлениях и иных документах, подаваемых в государственные и межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, а также предоставление сведений по уголовному делу лицу, привлекаемому в качестве специалиста, при условии дачи им письменного обязательства о неразглашении указанных сведений без согласия следователя или дознавателя.

Таким образом, сторона защиты получает возможность активно защищаться в условиях равноправной дискуссии в СМИ, снимаются всякие ограничения на подачу жалоб в любые органы, а также устанавливается граница действия ограничений – до оглашения этих данных в открытом судебном заседании.

При этом сторона защиты получает свободу в привлечении специалистов. По смыслу предлагаемого законопроекта письменное обязательство от специалиста отбирает сам адвокат, привлекающий специалиста. Это выгодно отличается от позиции Конституционного Суда РФ, ранее обязавшего адвокатов информировать следователя о привлекаемых специалистах (Определение Конституционного Суда РФ от 16 апреля 2009 г. № 559-О-О).

Вторыми по значимости я бы назвал предлагаемые изменения, связанные со статусом адвоката и его документацией при проведении в отношении него следственных действий.

Законопроект наконец-то приводит общие нормы УПК РФ в соответствие со специальной нормой – ст. 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Кроме того, авторы законопроекта приняли во внимание как позиции Европейского суда по правам человека в части следственных действий в отношении адвокатов, так и позицию Конституционного Суда РФ, изложенную в Определении от 15 января 2016 г. № 76-О («Процессуальный иммунитет», «Новая адвокатская газета», 2016 г., № 4).

В целом предлагаемые изменения в этой части состоят в том, что обыск в помещении, занимаемом адвокатом, проводится на основании судебного решения, в котором четко определены предметы, подлежащие изъятию. Изъятие и даже копирование иных документов не допускаются. Использование в качестве доказательств по уголовному делу материалов адвокатского производства также исключается, такие материалы относятся к недопустимым доказательствам.

Законопроект содержит ряд уточнений, связанных с порядком участия адвокатов по назначению органов следствия и суда, возможностью внесения повторных кассационных жалоб, обязательностью приобщения документов, представляемых стороной защиты, и привлечения специалистов, о вызове которых ходатайствует адвокат.

В заключение хочу отметить, что авторы законопроекта настолько глубоко проработали как проблемы адвокатуры, так и межотраслевое законодательство, что принятие обсуждаемого закона существенно облегчит работу адвокатов в защите по уголовным делам. А как следствие, этот закон станет серьезным шагом к становлению истинной состязательности на следствии и в суде.