ГЕРОИЧЕСКАЯ ПРОФЕССИЯ

«АГ» побеседовала с заместителем председателя Комиссии Совета ФПА по защите профессиональных прав адвокатов Робертом Зиновьевым

Наш собеседник, являющийся также председателем Комиссии по защите профессиональных и социальных прав адвокатов АП Москвы, рассказал об уже привычных нарушениях прав защитников, а также о новых тенденциях в данной сфере.

Объективный и непредвзятый подход
– Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов действуют во многих региональных АП, какова функция аналогичной Комиссии Совета ФПА?
– Комиссия Совета ФПА по защите прав адвокатов помимо сбора и обобщения информации о нарушениях прав защитников занимается особо сложными ситуациями. К примеру, когда происходят события, касающиеся нескольких субъектов Федерации: если адвокат является членом АП одного региона, а практикует в другом. Следует также заметить, что имеют значение важность дела, его актуальность, общественный резонанс. Комиссии интересны наиболее яркие, актуальные ситуации, имеющие общее правоприменительное значение.

– Как правило, адвокаты самостоятельно обращаются в комиссии за защитой своих прав. Бывают ли случаи, когда Комиссия Совета ФПА или АП Москвы без соответствующего обращения со стороны адвоката, попавшего в сложную ситуацию, предлагает ему помощь?
– Формально, конечно, требуется некий сигнал, повод. Однако, на мой взгляд, и я знаю, что такой же позиции придерживается председатель Комиссии Совета ФПА по защите прав адвокатов Генри Резник, допустимым основанием для реагирования являются публикации в СМИ. Иногда именно из печатных изданий и электронных СМИ мы узнаем о нарушении прав того или иного защитника и начинаем разбираться в сложившейся ситуации.

– Могли бы Вы сформулировать основной принцип работы Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов?
– Будучи представителями корпорации, стремящимися действовать в интересах прежде всего адвокатов, мы стараемся следовать непреложному принципу работы Комиссии – это взвешенный, объективный, непредвзятый подход. В своей работе всегда стараемся внимательно изучить позицию второй стороны, если речь идет о конфликте, либо получить неоспоримые, действительно веские доказательства ущемления прав адвоката помимо его устного рассказа.

Традиции и новизна
– Есть ли в настоящее время тревожные тенденции в сфере нарушений прав адвокатов?
– Хочу сразу отметить, что вся имеющаяся информация о нарушениях профессиональных прав адвокатов ежегодно публикуется в Информационной справке о состоянии адвокатуры и адвокатской деятельности. Если говорить предметно, то нас очень беспокоит увеличение количества случаев применения физического насилия в отношении адвокатов. Считаю, что насилие в отношении защитников со стороны сотрудников правоохранительных органов можно рассматривать как признак проявления бессилия. То есть, не имея доводов правового характера, не имея возможности грамотно противостоять адвокатам, они переходят к применению грубого насилия. Понятно, что лично следователи в этом, как правило, не участвуют, в основном это оперативные сотрудники. Сказанное проиллюстрирую ситуацией, которая в ноябре 2013 г. произошла с московским адвокатом Антоном Матюшенко. Защитник прибыл в офис своего клиента в связи с производством там обыска сотрудниками полиции и стал свидетелем вопиющих нарушений закона, которые он начал фиксировать на камеру своего мобильного телефона, предварительно представившись и сообщив, что он адвокат. Оперативники силой отобрали у него телефон, стерли там все записи, при этом все это сопровождалось физическим насилием. Адвокату были причинены легкие телесные повреждения, которые он зафиксировал в медицинском учреждении. Интересы Матюшенко представляет заместитель председателя Комиссии по защите профессиональных и социальных прав адвокатов АП Москвы Борис Кожемякин. Была проделана большая работа с целью привлечения виновных к уголовной ответственности, но пока что, к сожалению, позитивного результата нет. В подобных ситуациях правоохранительные органы нередко находят смягчающие обстоятельства и отказывают в возбуждении уголовного дела. К примеру, нам сообщают, что насильственные действия не повлекли действительно тяжких последствий.

Адвокатам приходится сталкиваться с насилием не только со стороны сотрудников правоохранительных органов. Можно сказать, что профессия адвоката становится героической. Мало того, что приходится регулярно сталкиваться с превышением властных полномочий со стороны сотрудников правоохранительных органов, так еще зачастую и простые граждане, относящиеся к противоположной стороне в процессе, принимают решение прибегнуть к помощи насилия с целью преломить ситуацию в свою пользу, воздействуя на адвоката, запугивая его. То есть это насилие со стороны граждан крайне недалеких, считающих, что все их беды – от адвоката и что если они его нейтрализуют, их проблемы разрешатся. Либо, как, например, это было в ситуации с адвокатом Владимиром Дзуцевым, пытаются не допустить, чтобы защитник предал огласке какие-либо нарушения.

Данный адвокат в течение долгого времени оказывал юридическую помощь одному коммерческому вузу с достаточно скандальной репутацией. Кроме того, некоторое время Дзуцев был там преподавателем. У вуза отзывали аккредитацию, постоянно находили какие-то нарушения, но он своими усилиями фактически все это свел на нет: учебное заведение продолжило работу. Их отношения не были своевременно оформлены должным образом, и платить ему за оказанные услуги отказались. В ответ он предал огласке информацию о злоупотреблениях со стороны руководства вуза, о которых ему стало известно как преподавателю данного учебного заведения. Через некоторое время после этого у него сожгли личный автомобиль, а затем на него было совершено нападение возле собственного дома при многочисленных свидетелях. Это было явно заказное нападение, неизвестные личности за ним следили, убедились, что это именно он, передали ему «привет из института» и лишь после этого нанесли достаточно серьезные телесные повреждения.

В данной ситуации удалось добиться возбуждения уголовного дела, правда, по «мягкой» статье – «Причинение легких телесных повреждений», правильность квалификации вызывает обоснованные сомнения. На тот момент у нас имелась информация, что реальными руководителями вуза являлись действующие военные. Мы понимали, что обычный полицейский орган дознания вряд ли сможет провести полноценную проверку военной организации. Поэтому АП направила обращение Генеральному прокурору и в ГСУ СКР, поставив вопрос о том, чтобы дело было передано в СКР, которое могло бы установить факт причастности военных к этому делу. К сожалению, пока что добиться привлечения виновных к ответственности не удалось.

– С какими типами нарушений также приходится иметь дело регулярно?
– Еще одним распространенным видом нарушений прав адвокатов является производство обыска непосредственно в жилище адвокатов и в адвокатских образованиях. В настоящее время фактически не существует никакого контролирующего, надзирающего органа, который бы мог совершать непредвзятые проверочные действия и принимать меры реагирования по нарушениям, совершаемым сотрудниками ГСУ СКР по Москве при проведении обыска у адвокатов. То есть служебная проверка будет в лучшем случае проводиться коллегами лица, совершившего нарушение. Это вселяет в них уверенность в своей безнаказанности и недосягаемости для справедливого возмездия. Отсутствует, на мой взгляд, принципиальное отношение к фактам нарушений со стороны руководства СКР. В связи с этим еще больше возрастает роль судов в процессе санкционирования проведения обысков. И позиция судов зачастую неприятно нас удивляет.

В 2007 г. президент АП Москвы Генри Резник обращался к председателю Мосгорсуда Ольге Егоровой по поводу недопустимости вынесения немотивированных решений о производстве обыска в жилище адвокатов. Генри Маркович указал, что очень часто судьи напрочь забывают нормы законодательства о том, что необходимость проведения обыска у спецсубъекта – адвоката – должна быть достаточно веско мотивирована. И после этого обращения порочная практика вынесения судьями фактически немотивированных решений на некоторое время прекратилась, к нам перестали поступать сигналы о подобных ситуациях. Тогда же нам удалось добиться в Мосгорсуде отмены постановления следователя о производстве обыска. Оно было направлено на повторное рассмотрение в Басманный районный суд, и судья А.Г. Карпов вынес блестящее постановление об отказе в удовлетворении ходатайства. Хотя фактически, конечно, обыск в жилище у адвоката к этому моменту уже был проведен, личные вещи были изъяты. Во всяком случае, они вынуждены были вернуть все изъятое, права были восстановлены. После этого была пауза, судьи осторожно действовали, не давали без веских причин санкций на производство обыска в жилищах адвокатов и адвокатских образованиях. Но мы опять возвращаемся в прошлое.

К примеру, у нас сейчас на рассмотрении находится ситуация, в которой адвокат является субъектом расследования уголовного дела. Мало того, что дело весьма сомнительное, так еще обыск был проведен в жилище его матери, где он сам и проживает. Обыск был проведен по постановлению Хамовнического суда, то есть формально закон соблюден. Но в этом постановлении нет абсолютно никакой мотивации для проведения данного следственного действия, даже не перечислено, что именно являлось целью проведения обыска. Ведь согласно законодательству обыск осуществляется с целью отыскания чего-то конкретного. В постановлении следователя была примерно следующая мотивировка: «У фигуранта уголовного дела могут находиться предметы, имеющие отношение к уголовному делу». И все. Что именно за предметы, не обозначено.

На мой взгляд, это процессуальное невежество. Нас очень беспокоит, что сегодня мы возвращаемся к вопросу, который фактически уже был урегулирован несколько лет тому назад. Обыски у адвокатов вновь используют как средство давления на защитников и поиска доказательств, изобличающих их доверителей.

Также нередки случаи заведомо необоснованного привлечения адвокатов к уголовной ответственности. Здесь показателен случай ростовского адвоката Светланы Манукян (см.: «АГ». 2014. № 21. – Прим. авт.).

– Появляются ли какие-то новые методы давления на адвокатов?
– Да, сейчас мы столкнулись с новой формой противодействия адвокатской деятельности – адвокатов обвиняют в разглашении следственной тайны. Это произошло, например, с адвокатом Георгием Антоновым, представлявшим интересы покойного ныне генерала Бориса Колесникова. Сначала его вывели из дела, искусственно возведя в ранг свидетеля, а затем на него было возбуждено уголовное дело, как раз по поводу разглашения следственной тайны. Большие сомнения были у нас в обоснованности такого обвинения, однако в настоящее время уже начался судебный процесс по данному делу.

В случае победы уходит ощущение, что стена непробиваема
– Есть ли какие-то сложности в отношениях с правоохранительными органами?
– Есть трудности в части сбора информации о возбужденных на адвокатов уголовных делах. Ведь не все адвокаты, чьи права нарушаются, обращаются к нам. Часто защитники надеются, что проблему удастся решить каким-то образом без помощи корпорации, и пренебрегают рекомендациями ФПА сообщать обо всех нарушениях профессиональных прав адвокатов, в том числе и об уголовном преследовании.

Я лично встречался и с главой СКР Александром Бастрыкиным, и с главой ГСУ СКР по Москве Вадимом Яковенко, и на этих встречах поднимал вопрос о необходимости налаживания процесса обмена информацией. Обращался письменно, ФПА также это делала. Мы предлагаем СКР простую схему: возбуждаете дело на адвоката – отправьте об этом информацию в региональную АП. Тем более что палаты обязаны лишать статуса осужденных адвокатов. Но как мы можем это оперативно делать, если мы не обладаем нужной информацией? Мы прекрасно понимаем, в чем опасность в таком обмене для следственных органов: для них нежелательно, чтобы в палатах знали и как-то реагировали на дела, явно сфальсифицированные в отношении защитников с целью давления на них. На данный момент этот вопрос, к сожалению, продолжает оставаться неурегулированным.

– Были ли в Вашей практике по защите прав адвокатов ситуации, которые можно было бы назвать уникальными, то есть совсем из ряда вон выходящими?
– Лично с этим не сталкивался, но не могу не вспомнить ситуацию, когда в СИЗО, находящемся в Удмуртии, стали практически догола раздевать адвокатов и следователей, посещавших своих клиентов и обвиняемых в совершении преступлений соответственно. Это совершенно возмутительный случай, просто дикость и невежество. На недавнем заседании Совета ФПА РФ 14 января с.г. президент АП Кировской области М.Н. Копырина сообщила мне о том, что такие унизительные досмотры адвокатов практикуются в северных колониях Кировской области. В моей практике также была одна абсолютно уникальная ситуация, когда не было предпринято хотя бы каких-то попыток скрыть нарушения посягательств на адвокатскую тайну в СИЗО-1 «Матросская тишина». По одному из дел, в которых я принимал участие, мы в суд вызывали возглавляющего данное учреждение полковника внутренней службы Ивана Прокопенко. И в суде, отвечая на мои вопросы, он подтвердил, что применяет в своей служебной деятельности так называемые средства сертифицированного учета. Иначе говоря, сотрудники СИЗО не только видят встречи адвокатов с клиентами наедине, что согласуется с законом, но и прослушивают, фиксируя конфиденциальные беседы на средства аудиозаписи. Также он рассказал, что сделанные записи были переданы в ГСУ СКР определенному следователю. Согласно его словам, это разрешено приказом МВД. Мы просили Мосгорсуд каким-то образом отреагировать на это, вынести частное определение, ведь это очевидное посягательство на адвокатскую тайну, это совершенно недопустимо! К сожалению, суд никак не отреагировал. Хотя это абсолютно наплевательское отношение к фундаментальным аспектам адвокатской деятельности.

– Часто ли в Вашей деятельности по защите прав адвокатов удается достичь положительного результата?
– Такие случаи нередки. По нашим обращениям мы неоднократно добивались возбуждения уголовных дел, добивались того, чтобы с нашей позицией соглашались суды. Можно, к примеру, вспомнить случай с адвокатом Александром Васановым. Он своей грамотностью, видимо, раздражал следователя, и тот искусственно возвел его в ранг свидетеля для того, чтобы вывести из дела. Это, к слову, один из наиболее распространенных способов отвода адвоката от участия в деле. Нам удалось в судебном порядке восстановить справедливость, постановление об его отводе было отменено.

Должен сказать, что мы очень переживаем за коллег. Ведь в Комиссии собраны люди неравнодушные, часто сами в прошлом сталкивавшиеся с чудовищной несправедливостью в своем отношении. И когда удается добиться результата, уходит ощущение, что стена непробиваема, что наши обращения никто не читает и наше мнение никто не учитывает. Убежден в том, что деятельность Комиссии имеет важное значение. Это нужный, постоянно действующий рабочий орган, занимающийся полезной и важной для всех работой. К сожалению, наши возможности в отличие от государственных структур, имеющих серьезные подразделения самозащиты, сильно ограничены, тем не менее мы стараемся делать все, что в наших силах.

– Работу какой из региональных комиссий по защите прав адвокатов Вы могли бы отметить?
– Безусловно, это – Комиссия АП Санкт-Петербурга. Адвокаты, которые в нее входят, – настоящие энтузиасты своего дела. Они сумели должным образом выстроить отношения с правоохранительными органами, добиться того, что в обязательном порядке на производство обысков в адвокатских образованиях приглашают члена Совета АП СПб. Комиссия данной палаты, возглавляемая вице-президентом палаты Юрием Михайловичем Новолодским, последовательно борется за права адвокатов. Позитивных результатов в отстаивании прав адвокатов добились уважаемые коллеги В.Ф. Соловьёв и В.В. Лапинский. Но есть, к сожалению, регионы, в которых адвокатские палаты фактически вообще ничего не делают для защиты прав адвокатов. И защитники из таких регионов просто вынуждены обращаться в соответствующую Комиссию ФПА.

О взаимодействии с правозащитниками
– Сотрудничает ли Комиссия Совета ФПА по защите профессиональных прав адвокатов с общественными организациями?
– Не так давно состоялась встреча правозащитников с Владимиром Путиным, на которой член Совета по правам человека при Президенте РФ, судья КС РФ в отставке Тамара Морщакова предложила Президенту подключить СПЧ для участия в работе над изменениями в законодательство об адвокатуре. По ее инициативе мы вместе с председателем питерской Комиссии по защите прав адвокатов Юрием Новолодским готовим доклады о нарушениях прав адвокатов. В своем докладе я остановлюсь на нарушениях прав адвокатов на стадии предварительного следствия, коллега расскажет о нарушениях прав адвокатов в стадии судебного разбирательства. Также еще один представитель нашей корпорации – Борис Абушахмин готовит доклад на тему низкого уровня оплаты труда адвокатов в делах по назначению. Выступать мы будем на совместном заседании СПЧ и «Комитета гражданских инициатив» Алексея Кудрина, которое состоится в ближайшие месяцы. Не исключено, что данное мероприятие посетит и первое лицо государства.

Мы также тесно сотрудничаем с Общественной палатой РФ, являемся членами экспертного совета Уполномоченного при Президенте РФ по защите прав предпринимателей Б.Ю. Титова.