ЗАКОННОЕ РЕШЕНИЕ СУДА НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НЕСПРАВЕДЛИВЫМ

Василий Витрянский об изменениях в ГК РФ, недостатках современного законотворчества и проблемах в арбитражном судопроизводстве

Серию интервью с наиболее авторитетными представителями юридического сообщества продолжает беседа «АГ» с заместителем Председателя ВАС РФ Василием ВИТРЯНСКИМ. Василий Владимирович имеет высший квалификационный класс судьи, входил в рабочие группы по созданию многих законов, в том числе действующего Гражданского Кодекса РФ, и принимает непосредственное участие в его текущем реформировании.


– Василий Владимирович, какими качествами, по Вашему мнению, должен обладать судья в первую очередь?
– К традиционным качествам, обычно относимым к понятию «профессионализм судьи» (знание законодательства и основных тенденций практики его применения; честность и порядочность; умение быть независимым и формировать решения по судебным делам исходя из своих убеждений; добросовестность, в том числе при изучении конкретных деталей каждого судебного дела, и т.п.), я бы добавил такое качество, как обостренное чувство справедливости. Для меня, как и для любого другого опытного судьи, понятия «законность» и «справедливость» равнозначны. Я убежден, что законное решение суда не может быть несправедливым.

– С какими сложностями в своей работе Вам приходится сталкиваться?
– Моя работа весьма разнообразна. Если говорить о работе по осуществлению правосудия (в качестве судьи, члена Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ), то я получаю профессиональное удовлетворение от рассмотрения конкретных судебных дел в порядке надзора. У нас на заседаниях Президиума царит творческая обстановка, мы совершенно свободны в своих суждениях. В то же время мы осознаем свою ответственность за формирование единообразной судебной практики на всей территории Российской Федерации.

Как заместитель Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ, я курирую работу управления частного права, где собраны молодые, прекрасно подготовленные профессионально и преданные делу юристы, в том числе и мои ученики, многие из которых уже имеют ученую степень. Наши предварительные обсуждения проектов постановлений Пленума ВАС РФ, информационных писем Президиума, обзоров судебной практики, подготовленных управлением частного права, зачастую напоминают заседания приличного ученого совета и профессионально обогащают всех нас – участников таких совещаний. Ребята растут на глазах, и это не может не радовать.

Мне также приходится возглавлять рабочую группу ВАС РФ по вопросам, связанным с применением законодательства о банкротстве. Эта рабочая группа была создана в ВАС РФ еще в 1992 г., когда был принят первый закон о банкротстве. Мы собираемся регулярно, но в последние годы перестали поспевать за законодателем, который вслед за Минэкономразвития и Правительством РФ превратил сложное и тяжелое законодательство о несостоятельности (банкротстве) в объект перманентных, не всегда продуманных и оправданных изменений. Естественно, у арбитражных судов, применяющих это законодательство, возникает масса сложных вопросов, которые мы пытаемся рассмотреть на заседаниях рабочей группы. Но их количество растет как снежный ком.

Кроме того, в ВАС РФ поступает на заключение огромное число законопроектов от Правительства, федеральных министерств и ведомств, Государственной Думы. Наши сотрудники добросовестно изучают все законопроекты и готовят квалифицированные заключения. Беда, однако, в том, что к нам не всегда прислушиваются.

– Какие проблемы в арбитражном судопроизводстве требуют законодательного урегулирования?
– С момента принятия действующего Арбитражного процессуального кодекса РФ (2002 г.) в него неоднократно вносились изменения. По мере выявления проблем в применении процессуального законодательства ВАС РФ в порядке законодательной инициативы оперативно вносил предложения об изменении АПК РФ в целях решения выявленных проблем. И надо отдать должное законодателю, который вполне адекватно реагировал на наши законодательные предложения. Этот процесс «точечной наладки» процессуального законодательства продолжается.

Несмотря на все принятые меры, нам не удалось до конца разрешить проблему четкого разграничения подведомственности дел между арбитражными судами и судами общей юрисдикции. Может быть, имеет смысл предусмотреть для спорных случаев альтернативную подведомственность по выбору лица, которое обращается в суд за защитой нарушенных прав?

Есть и другой путь: принять совместное постановление Пленума Верховного Суда и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ о разграничении подведомственности дел взамен постановления 1992 г., которое во многом устарело.

Откровенно говоря, меня больше беспокоят проблемы судоустройства и статуса председателей судов и их заместителей. На мой взгляд, в системе арбитражных судов пора создавать судебные присутствия в крупных городах, не являющихся центрами субъектов РФ, где сегодня и расположены арбитражные суды. Эта проблема становится особо актуальной в связи с готовящимся введением в наш юридический обиход банкротства граждан, не являющихся предпринимателями. Такие дела будут возбуждаться арбитражными судами в основном по заявлениям самих граждан, которые получат возможность рассрочить погашение своих долгов (до 5 лет) под контролем арбитражного суда. Представьте себе, что гражданин, задолжавший банкам, проживает в г. Норильске. Чтобы подать заявление о своем банкротстве, ему придется лететь в г. Красноярск (так как именно там находится Арбитражный суд Красноярского края), а затем эти поездки станут регулярными, поскольку надо будет являться в заседания арбитражного суда, каковых по делам о банкротстве бывает немало. А сколько таких просрочивших заемщиков-граждан проживает в Норильске? Очевидно, что без создания судебного присутствия арбитражного суда в этом городе мы не сможем обеспечить всем этим гражданам доступ к правосудию.

Что касается статуса председателей и заместителей председателей судов, то проблемы появились с 2002 г., когда в законодательство о статусе судей были включены нормы о предельном шестилетнем сроке их полномочий и невозможности занимать свою должность более двух сроков подряд.

По истечении шести лет после назначения должность председателя суда (его заместителя) объявляется вакантной, а бывший председатель может участвовать в конкурсе как человек «с улицы», получив одобрение в том числе и со стороны органов исполнительной власти. Но ведь в этом случае деятельность председателя суда должна оцениваться с точки зрения организации и эффективности правосудия, что входит в компетенцию вышестоящих судов и органов судейского сообщества, которые, как мне представляется, и должны решать вопрос о возможности продления полномочий председателя суда (его заместителя). Причем же здесь исполнительная власть?

Ничем не оправдана и норма об ограничении пребывания в должности председателя (заместителя председателя) суда двумя сроками, т.е. 12 годами. Если люди справляются со своими обязанностями, в суде сложилась спокойная и деловая обстановка, зачем будоражить коллектив искусственной и надуманной сменой руководства суда? Можно подумать, что за стенами суда стоит очередь из профессионалов, готовых к осуществлению полномочий председателя суда (его заместителя).
Очевидно лишь одно последствие действия этих норм — сохраняется зависимость председателя суда от органов исполнительной власти, чего как раз и надо бы избегать ради объективного и независимого правосудия!

– Вам удалось поработать и в советском правовом поле, и при кардинальных перестройках российского права. Что Вы можете сказать о современном законотворчестве? Чем оно в качественном смысле отличается от советского и перестроечного периодов?
– В советский период от законов «веяло» стабильностью и даже (в некотором смысле) святостью, был продуманный, хорошо организованный процесс подготовки законопроектов с привлечением широкого круга профессионалов. Тексты этих законов и сегодня могут служить образцами высокой юридической техники. Другое дело, что помимо собственно законов, судами и госарбитражами применялось огромное число подзаконных актов, которые нередко «жили» своей собственностью жизнью.

В период российских реформ (1990 – 1998 гг.) принималось большое число законов, призванных решать конкретные задачи (разгосударствление, приватизация, возрождение частной собственности, реорганизация колхозов и т.п.), с ограниченным сроком действия (законы-реформы). Ясное дело, что в этот период романтизма на организацию процесса подготовки законопроектов и на вопросы юридической техники не обращали особого внимания.

И все же. Когда был подготовлен проект части первой Гражданского кодекса РФ (кстати, он был подготовлен с соблюдением всех канонов законотворчества, с его публикацией и широким обсуждением среди профессионалов), данный законопроект обсуждался в 1994 г. с участием его разработчиков во всех фракциях и большинстве комитетов Государственной Думы. И это обсуждение не было формальным, более того, депутаты прислушивались к мнению профессионалов.

Сейчас все обстоит иначе. Роль главного законотворца присвоена одному министерству – Минэкономразвития (прямо по классику – «министерство реформ»). Принципиальные законопроекты зачастую разрабатываются келейно с привлечением никому не известных молодых юристов и затем «проталкиваются» через парламент без какого-либо профессионального обсуждения. Результат налицо: сначала лихорадит правоприменительную практику, а затем закон подвергается бесконечным и таким же непродуманным изменениям. Посмотрите на наши кодексы, которые, являясь центральными кодифицированными актами соответствующих отраслей права, должны быть залогом стабильности правого регулирования (Налоговый, Земельный, Таможенный и т.п.). На них же без слез смотреть невозможно: там уже не осталось «живого места», практически каждая из норм менялась неоднократно. И это за каких-то 10–12 лет! При этих условиях нормативное развитие правового регулирования, да и самих регулируемых отношений, т.е. собственно экономики, невозможно!

– Что как судья Вы можете сказать об уровне профессиональной подготовки адвокатов?
– По моим наблюдениям (в течение последних 20 лет), имеется устойчивая тенденция повышения профессионального уровня адвокатов, выступающих в судах. Тенденция весьма благоприятная и обнадеживающая, поскольку это свидетельствует и о повышении уровня судебной защиты нарушенных прав граждан и организаций.

– Поддерживаете ли Вы идею «адвокатской монополии» на представление доверителей в арбитражных процессах?
– В принципе, да. Вопрос в методах ее введения. Сама жизнь должна подсказать доверителям, что необходимо обращаться к услугам профессиональных адвокатов.

– Как Вы относитесь к инициативе А.П. Торшина о принятии законопроекта, обеспечивающего приоритет решений Конституционного Суда РФ над решениями Европейского суда по правам человека?
– Проблема есть, и она требует своего решения. Правда, на мой взгляд, проблема состоит не в соотношении компетенции ЕСЧП и Конституционного Суда РФ, а в необходимости определения пределов полномочий Европейского суда. Данную проблему хорошо бы для начала обсудить с нашими европейскими коллегами. Без такого обсуждения принятие соответствующего законопроекта Россией в одностороннем порядке напоминает некую демонстративную акцию, которая не в состоянии решить названную проблему.

– Вы принимали участие в создании действующего ГК РФ. Что Вы думаете о текущем реформировании Гражданского кодекса?
– Я принимаю непосредственное участие в этом процессе, поэтому выскажу свои личные впечатления, которые, конечно же, не могут претендовать на роль объективной экспертной оценки.

Начало этой истории было положено принятием Указа Президента РФ от 18 июля 2008 г. № 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации», согласно которому Совету при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства было поручено сначала подготовить Концепцию развития гражданского законодательства и обсудить ее положения с широкой юридической общественностью. Затем, на основе единой Концепции, разработать законопроект о внесении изменений в ГК РФ. Во исполнение данного Указа в рамках Совета было создано семь рабочих групп, в состав которых входили известные правоведы, для подготовки различных разделов Концепции. Проект Концепции (по отдельным разделам) был опубликован и подвергся широкому обсуждению на многочисленных конференциях и совещаниях, проводившихся в различных городах РФ (Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Нижний Новгород и др.). После доработки Концепция развития гражданского законодательства была представлена Президенту РФ Д.А. Медведеву, а затем и одобрена на заседании Совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства, которое проводилось под председательством Президента РФ (7 октября 2009 г.).

Только после этого на основе Концепции и в строгом соответствии с ее положениями был подготовлен законопроект о внесении изменений в ГК РФ (законодательный текст объемом более 400 страниц), каковой и был представлен Президенту РФ в декабре 2010 г. (как и предусматривалось Указом № 1108) для решения вопроса о его внесении в Государственную Думу.

В январе 2011 г. данный законопроект был направлен Президентом РФ в Правительство для подготовки заключения. Именно с этого момента началась череда странных событий. Минэкономразвития инициировало процесс подготовки бесконечных замечаний. Попытки Совета урегулировать разногласия оказались бесплодными, поскольку представители этого министерства постоянно отказывались от ранее достигнутых договоренностей (в отличие, кстати, от других министерств и ведомств: Минфина, Минюста, ФСФР и др., с которыми нам удалось достичь компромисса по всем разногласиям). Не помогли даже совещания, проведенные Президентом РФ (9 марта 2011 г.) и руководством Правительства РФ. Тем не менее, на последнем совещании в Правительстве (в апреле 2011 г.) была достигнута договоренность о том, что законопроект (с учетом внесенных в него сорока поправок, в том числе и расходящихся с положениями Концепции) готов к первому чтению, а остальные замечания (их к этому времени накопилось более 100) будут рассматриваться как возможные поправки ко второму чтению. О чем и было доложено Президенту РФ в целях внесения законопроекта в Государственную Думу для его принятия в первом чтении. С этого момента прошло уже более двух месяцев, но законопроект до сих пор находится в недрах Администрации президента и не вносится в Государственную Думу.

Складывается впечатление, что кто-то целенаправленно проводит работу по разрушению данного законопроекта. Об этом свидетельствует, к примеру, недавнее принятие Государственной Думой в первом чтении законопроектов о хозяйственных партнерствах и инвестиционных товариществах с одновременным внесением в ГК РФ изменений, противоречащих положениям законопроекта.
Несмотря на все сложности и странности, мы сохраняем надежду на то, что реформа гражданского законодательства в том виде, как это предусмотрено Указом Президента РФ № 1108 и Концепцией, все же будет проведена.

– Что Вы можете сказать о роли СМИ в деятельности арбитражных судов по рассмотрению экономических споров?
– Ничего плохого сказать не могу. Напротив, на мой взгляд, материалы о деятельности арбитражных судов, публикуемые в СМИ, в подавляющем большинстве носят объективный и все более профессиональный характер.

– Кроме выполнения своей основной работы Вы преподаете и занимаетесь подготовкой к изданию фундаментальных пособий по праву. Как Вы все успеваете?
– В том-то и дело, что теперь уже ничего не успеваю. Работа над Концепцией развития гражданского законодательства и соответствующим законопроектом в последние три года не оставила времени на научно-преподавательскую деятельность. Мне пришлось уйти из МГУ и Российской школы частного права, где в течение многих лет я читал курс лекций по гражданскому праву и по несостоятельности (банкротству). За это время мне удалось опубликовать лишь несколько научных статей.

– При таком плотном графике сложно иметь хобби. Но, может быть, у Вас есть небольшое увлечение «для души»?
– Да, есть. Увлекаюсь авторской песней. Иногда и сам сочиняю. У меня даже есть опубликованный сборник моих песен. Но это действительно только хобби, не более того.