|
1 декабря в Большом зале Центрального дома ученых РАН Федеральная палата адвокатов РФ, Институт государства и права РАН, Институт адвокатуры и нотариата МГЮА, Российская академия адвокатуры и нотариата совместно провели V научно-практическую конференцию «Адвокатура. Государство. Общество», посвященную вопросам уголовно-процессуального права.
В конференции приняли участие президент ФПА РФ Е.В. Семеняко, вице-президенты ФПА РФ Ю.С. Пилипенко, Г.М. Резник, А.П. Галоганов, президент Гильдии российских адвокатов, ректор Российской академии адвокатуры и нотариата Г.Б. Мирзоев, председатель Комитета Государственной Думы ФС РФ по конституционному законодательству и государственному строительству В.Н. Плигин, ректор МГЮА В.В. Блажеев, руководители адвокатского сообщества, ученые и преподаватели высших учебных заведений.
Адвокатура как независимая профессиональная корпорация и институт гражданского общества, взаимодействуя с государством и обществом, ставит своей целью обеспечить разумный баланс их интересов. Государство в специальном законодательстве определяет основы деятельности и организации адвокатуры, а общество заинтересовано в том, чтобы данный институт в полной мере выполнял возложенную на него функцию защиты конституционных прав и свобод.
Различные аспекты этого сложного взаимодействия рассматривались при обсуждении проблем уголовно-процессуального права и адвокатской деятельности, а также важнейшего вопроса – об обеспечении квалифицированной юридической помощи, право на которую гарантировано каждому Конституцией РФ.
Критерии квалифицированности
Как следует из ч. 2 ст. 48 Конституции РФ, обязанность оказывать квалифицированную юридическую помощь возложена на адвокатов. «Квалифицированная юридическая помощь – это вопрос ответственности только адвокатуры», – считает профессор МГЮА Л.А. Воскобитова, предлагая четко сформулировать те критерии, на основании которых юридическая помощь может быть признана квалифицированной.
В 1990-х гг. исследователи приходили к выводу, что помощь может считаться квалифицированной по формально-правовому признаку, то есть лишь на том основании, что ее оказывает адвокат. Иными словами, юридическая помощь признавалась квалифицированной, если субъект ее оказания имел высшее юридическое образование, необходимый опыт работы и выдержал квалификационный экзамен.
Но с развитием законодательства и дисциплинарной практики адвокатских палат пришло понимание того, что квалифицированность определяется выполнением не столько формально-правовых, сколько дисциплинарных требований. Это, прежде всего, требования соблюдать все обязательства, которые адвокат берет на себя согласно договору с доверителем, выполнять закон и правила, закрепленные во внутрикорпоративных актах (в частности, соблюдать финансовую дисциплину, порядок оказания помощи по назначению, стандарты профессиональной этики). «На законодательном уровне, – считает Л.А. Воскобитова, – квалифицированность равнозначна законности».
Служанка или госпожа?
Однако единый подход к проблеме квалифицированной юридической помощи до сих пор не выработан. Для того, чтобы ее решить, необходимо прежде всего определить в специальном законе субъект оказания квалифицированной юридической помощи и область, где эта помощь должна предоставляться. «Такой областью, безусловно, является представительство в суде. И осуществлять его должны исключительно профессиональные защитники, то есть адвокаты», – считает Е.В. Семеняко. Ведь только те высокие квалификационные и этические требования, которые предъявляет к своим членам адвокатская корпорация, позволяют обеспечивать необходимое качество юридической помощи.
С этой точки зрения представляется вполне оправданной и идея о том, что адвокатура должна объединить в себе всех лиц, оказывающих юридические услуги на постоянной профессиональной основе. Адвокатское сообщество пока не пришло к единому мнению о целесообразности подобного подхода, но в его пользу приводятся серьезные аргументы.
Один из доводов в подтверждение целесообразности такого шага привел Ю.С. Пилипенко. Основной принцип жизни любого субъекта – стремление расширить сферу своего влияния, и адвокатура, как независимая саморегулируемая корпорация, должна руководствоваться именно этим принципом. Поскольку адвокаты, занимающиеся юридическим сопровождением бизнеса, весьма востребованны, корпорация должна укреплять позиции в этой сфере. «Мы не простим себе и наши последователи нам не простят, если адвокатура останется исключительно “юридической обслугой” 51-й статьи. Первым шагом к тому, чтобы добиться монополии юридической, может быть установление монополии судебной», – сказал Ю.С. Пилипенко.
Адвокат в уголовном процессе
Участники конференции отмечали, что в уголовном судопроизводстве существует целый комплекс проблем, связанных с нарушением прав личности.
Адвокат Адвокатской палаты г. Москвы Ю.А. Костанов привлек внимание собравшихся к тому, что на практике часто нарушается право обвиняемого знать, в чем он обвиняется. Обвинительное заключение, так же как и постановление о привлечении в качестве обвиняемого, во многих случаях составляются юридически безграмотно, поэтому понять их содержание не всегда может даже юрист. Задача защитника – оценить качество этих документов и настоять на том, чтобы работники правоохранительных органов дали необходимые пояснения. Обвиняемому должно быть обязательно разъяснено, в чем состоит существо предъявленного ему обвинения и какие нормы Уголовного кодекса предусматривают ответственность за совершенные им действия.
Положение обвиняемого во многом зависит и от того, какую позицию – активную или пассивную – занимает адвокат, выступающий на стороне обвинения. Это касается, в частности, тех случаев, когда адвокат участвует в деле как представитель потерпевшего – юридического лица. Профессор МГЮА Л.Н. Масленникова рассмотрела ситуацию, связанную с так называемыми заказными делами об экономических преступлениях, когда правомерность претензий потерпевшего не подтверждается достаточными доказательствами или представлены заведомо ложные сведения о юридическом лице и причинении ущерба его имуществу.
Адвокат, принявший на себя обязательство представлять интересы потерпевшего – юридического лица, несет ответственность за обвинительную позицию. Если эта позиция не обоснована достаточной совокупностью доказательств, он должен либо отказаться от выступления в прениях, либо поддержать позицию защиты. Ему следует ознакомиться с материалами досудебного производства и представить доверителю заключение о неправомерности уголовного преследования, рекомендовав отказаться от участия в судебном разбирательстве и поддержания обвинения.
В чем причины нарушений?
К причинам, вызывающим нарушения конституционных прав в уголовном судопроизводстве, участники конференции отнесли и несовершенство уголовно-процессуального законодательства, и практику его применения.
Так, анализируя вопросы, связанные с применением меры пресечения в виде заключения под стражу, Г.М. Резник сделал вывод, что «проблемы не столько в законодательстве, сколько в практике, которая очень сильно разошлась и с УПК, и с международным правом». В настоящее время суды удовлетворяют 92% ходатайств следователей об избрании этой меры пресечения и 98% ходатайств о ее продлении. При этом судьи руководствуются разъяснением Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», согласно которому они, рассматривая ходатайство об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, «не вправе входить в обсуждение вопроса о виновности лица в инкриминируемом ему деянии». Однако, по мнению Г.М. Резника, без обсуждения вопроса о виновности суд не может проверить обоснованность подозрения или обвинения. Когда речь идет об избрании или продлении этой меры пресечения, следует проводить судебное мини-разбирательство, в ходе которого должны быть доказаны причастность лица к совершению преступления и правильность квалификации преступления.
Н.М. Кипнис привел другой пример того, как разъяснения Верховного Суда РФ влияют на судебную практику. Первоначальная редакция ст. 281 УПК РФ предусматривала, что в случае неявки потерпевшего или свидетеля показания, ранее данные ими при производстве предварительного расследования или судебного разбирательства, могут быть оглашены лишь по взаимному согласию сторон. Однако после того как Верховный Суд РФ в определении от 10 октября 2002 г. по делу № 16-о02-81 признал оглашение показаний потерпевшего и свидетелей по инициативе одной из сторон (по ходатайству государственного обвинителя) отвечающим принципу состязательности, суды стали оглашать показания в отсутствие свидетелей и без согласия сторон. В 2003 г. в ст. 281 УПК РФ были внесены изменения, существенно упростившие деятельность правоприменителей.
Между тем, Европейский Суд по правам человека признает оглашение показаний свидетеля без согласия сторон возможным только при условии, что соблюдается право на защиту. Решая вопрос о том, нарушено ли право на защиту, Суд исследует определенную совокупность обстоятельств (в частности, являлись ли оглашенные показания основными, решающими для хода дела, состоялась ли очная ставка в досудебном производстве, и т.д.).
На конференции было высказано также мнение о том, что источник многих проблем – нечеткие формулировки норм УПК. Необходимо совершенствовать уголовно-процессуальное законодательство, с тем чтобы ни одно его положение не могло быть истолковано двояко. Рекомендация, согласно которой все нормы УПК следует толковать системно, на практике не выполняется, так как для многих правоприменителей это слишком сложная задача. Кроме того, даже системный подход не всегда исключает двойное толкование.
Е.А. Рубинштейн, доцент МГЮА, адвокат АП г. Москвы, привел пример двойного толкования применительно к институту прекращения уголовных дел в связи с примирением сторон по делам публичного и частно-публичного обвинения.
Из буквального толкования ст. 25 УПК РФ, где термин «вправе» означает возможность принять решение при наличии определенных условий, в совокупности с требованиями п. 3 ст. 254 УПК РФ следует, что прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон при наличии всех необходимых оснований и условий, закрепленных в ст. 76 УК РФ, является обязанностью суда.
Однако Верховный Суд РФ применительно к делам публичного и частно-публичного обвинения предпочитает придерживаться позиции, что прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон является правом, а не обязанностью суда. Верховный Суд РФ исходит из того, что специальная норма (ст. 25 УПК РФ) имеет приоритет перед общей (п. 3 ст. 254 УПК РФ). Подобная позиция позволяет судам по собственному усмотрению вне законодательно закрепленных критериев при наличии одних и тех же оснований и условий принимать различные процессуальные решения.
Прозвучали и конкретные предложения изменить отдельные нормы УПК РФ. Так, Ю.С. Меркулова, доцент Санкт-Петербургского государственного университета, адвокат АП г. Санкт-Петербурга, считает необходимым расширить понятие преюдиции, сформулированное в ст. 90 УПК РФ. В данную статью следует включить положение о том, что без дополнительной проверки должны признаваться судом, прокурором, следователем, дознавателем обстоятельства, установленные вступившими в законную силу решениями суда общей юрисдикции и арбитражного суда.
Эти решения, в частности, при рассмотрении судом вопроса об избрании меры пресечения могут быть использованы адвокатом в качестве доказательств того, что за совершенное подозреваемым или обвиняемым преступление предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок менее двух лет, а следовательно, к нему не может быть применена мера пресечения в виде заключения под стражу.
Кроме того, УПК РФ не регламентирует порядок собирания адвокатом доказательств, поэтому в кодекс целесообразно также внести дополнения, регламентирующие эту процедуру.
С государственных позиций
Но законодательство возможно совершенствовать лишь при условии, что практики, в том числе адвокаты, будут выявлять его недостатки и представлять в органы власти предложения по его изменению. Адвокатское сообщество имеет реальную возможность внести такие предложения, поскольку Федеральная палата адвокатов активно участвует в законопроектной работе: ФПА взаимодействует с профильными комитетами Совета Федерации и Государственной Думы, ее представители входят в рабочую группу Комиссии Правительства РФ по законопроектной деятельности.
В докладе «Об обеспечении общественных интересов при применении к подозреваемым и обвиняемым меры пресечения в виде заключения под стражу» (февраль 2008 г.) Федеральная палата адвокатов уже сформулировала ряд предложений по совершенствованию УПК РФ, и В.Н. Плигин выразил ФПА и адвокатскому сообществу благодарность за эту блестящую работу. Содержащийся в докладе анализ проблем, связанных с применением меры пресечения в виде заключения под стражу, он охарактеризовал как «объективный и проведенный с государственных позиций». Положения доклада нашли отклик и развитие в статьях первого заместителя председателя Верховного Суда РФ в отставке В.И. Радченко и директора Федеральной службы исполнения наказаний России Ю.И. Калинина. Сформулированные адвокатами предложения обсуждались на заседаниях круглого стола Государственной Думы, посвященного актуальным проблемам применения мер пресечения.
В.Н. Плигин сообщил, что 26 ноября Совет Федерации одобрил принятый Государственной Думой проект закона об изменениях в уголовно-процессуальном законодательстве, предусматривающий, в частности, новую редакцию ст. 108 «Заключение под стражу» УПК РФ. Согласно новой редакции этой статьи обстоятельствами, которые должен оценивать суд при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, не могут являться данные, не проверенные в ходе судебного заседания, в том числе данные оперативно-розыскной деятельности, представленные в нарушение требований ст. 89 УПК РФ.
В.Н. Плигин отметил, что действующее законодательство об адвокатуре – результат очень сложного общественного компромисса, поэтому Государственная Дума весьма сдержанно встречает все предложения внести в него какие-либо поправки. Однако необходимо отметить, что некоторые попытки изменить закон вызваны действиями самих адвокатов. Речь идет, в частности, о многочисленных срывах судебных заседаний по уголовным делам из-за неявки адвокатов в случаях, когда подсудимого защищают несколько адвокатов.
Е.В. Семеняко передал участникам конференции поздравление министра юстиции РФ А.В. Коновалова в связи с профессиональным праздником – Днем юриста. Министр отметил: «Адвокатура играет важную роль в деле защиты прав и свобод граждан, и с ней надо налаживать сотрудничество и взаимодействие».
О том, что органы государственной власти признают роль адвокатуры как одного из важнейших институтов гражданского общества, свидетельствует награждение пяти членов корпорации почетными грамотами Министерства юстиции РФ. Этими наградами отмечены президент Адвокатской палаты Воронежской области В.В. Калитвин, президент Адвокатской палаты Ставропольского края О.Б. Руденко, президент Адвокатской палаты Смоленской области М.И. Трегубов, адвокат Адвокатской палаты г. Москвы, доцент МГЮА Н.М. Кипнис, адвокат Адвокатской палаты Московской области А.И. Краснокутская.
Мария Петелина,
заместитель главного редактора "АГ"
Фото Марины Самари Назад
|
