СУД ПОД ПРЕССОМ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ БЕСПРИСТРАСТНЫМ
25 июня в Костромском областном суде завершилось рассмотрение громкого уголовного дела о похищении человека и вымогательстве с применением насилия, опасного для жизни и здоровья. Главным фигурантом по делу выступал гражданин Р.М. Гапизов. Рассматривал дело федеральный судья С.В. Курохтин. Представляющий интересы Р.М. Гапизова адвокат Е.А. Цуков считает данное дело беспрецедентным по числу нарушений закона со стороны следствия и суда и взял на себя смелость рассказать обо всем без прикрас.
Как известно, правоохранительные органы не всегда заключают под стражу и привлекают к уголовной ответственности только лиц, виновных в совершении преступлений, а органы правосудия не во всех случаях радуют общество вынесением правосудных решений. Об этом красноречиво свидетельствуют доклад ФПА «Об обеспечении гарантий прав подозреваемых и обвиняемых в связи с применением меры пресечения в виде заключения под стражу» («АГ» № 5 (022) за 2008 г.) и недавнее выступление генерального прокурора Юрия Чайки, в котором он предложил наказывать рублем следователей, по вине которых граждане безосновательно оказываются за решеткой («АГ» № 11 (028) за 2008 г.). Однако дело, в котором мне пришлось последние полгода участвовать в качестве защитника, по числу очевидных нарушений закона со стороны правоохранительных органов беспрецедентно. Полагаю, что суд, оказавшийся под прессом процессуальных уверток и очевидно абсурдных доводов обвинения, а также искусно сформированного общественного мнения вокруг этой ситуации, так не смог в полной мере выполнить требования закона о беспристрастном рассмотрении дела.
Чьи вы, хлопцы, будете?
Мы, адвокаты, часто выступаем за гласность процессов, полагая, что присутствие представителей СМИ является формой своеобразного общественного контроля за беспристрастностью правосудия, и часто не задумываемся о том, что телевидение и пресса сами подпадают под действие первичной информации, поданной им с легкой руки прокурорских работников. Так случилось и в деле, о котором идет речь.
В начале судебного разбирательства я не был против видеосъемки, полагая, что будет освещаться весь процесс. Однако, сняв только лица подсудимых, представители средств массовой информации удалились, и уже в ближайших выпусках новостей появилась информация о злодеяниях подсудимых, причем в изложении представителей СМИ злодеяния значительно превосходили предъявленные обвинения. Нарушая известный процессуальный принцип, которому обычно следуют и профессиональные репортеры, – заключающийся в том, что должна быть выслушана и другая сторона, – местные СМИ стали активно формировать общественное мнение, как бы обязывая суд вынести обвинительный приговор с непременно строгим наказанием.
Под стражей – значит виновен
Думаю, что определенное влияние на суд оказал и сам факт длительного и необоснованного содержания обвиняемых под стражей (за последние два месяца предварительного следствия не было проведено ни одного следственного мероприятия по делу). Суду не оставалось ничего иного, как солидаризоваться в этом отношении с обвинением. Вынося решение о последнем продлении срока содержания под стражей по собственной инициативе, суд мотивировал его тем, что «государственный обвинитель не отказался от поддержания ни одного пункта обвинения». И это при том, что Гапизов ранее не был судим, на иждивении у него находилась жена, состоящая на учете в онкологическом диспансере, и трое детей, он имел постоянное место жительства и работы, занимался общественной работой и положительно характеризовался по всем направлениям своей деятельности.
К сожалению, практика нашего судопроизводства такова, что судьи не достаточно учитывают прецедентные решения высоких инстанций. Между тем в решении Европейского Суда по правам человека от 6 декабря 2007 г. по делу «Линд против России» указывается: «77. Суд неоднократно подчеркивал, что, несмотря на тяжесть предстоящего приговора, необходимость продления лишения свободы не может базироваться на абстрактной точке зрения, принимающей во внимание лишь тяжесть обвинения. В той же мере продление заключения не может использоваться для предопределения тюремного приговора».
Был бы главарь, а группа найдется
В материалах дела Гапизов часто фигурирует как «организатор и руководитель преступной группы». Это бездоказательно повторяется на каждой странице обвинения по несколько раз, но нигде не говорится о том, кем, когда, с какими целями была создана преступная группировка (ст. 210 УК РФ). Отсутствие конкретных доказательств сотрудники УБОП с успехом подменили справками, составленными на основании, как сами же сотрудники показали в суде, «непроверенной оперативной информации». К тому же и справки эти появились в деле с большим опозданием: не на предварительном следствии, а к концу судебного разбирательства, после того как обвинению стало очевидно, что ряд «доказательств» никоим образом не может быть признан судом, или, по крайней мере, вызовет у суда большие сомнения.
Провокатор без имени
В самом процессе также было много странностей. После окончания представления доказательств стороной обвинения защита представила свои доказательства, после чего сторона обвинения взяла «тайм-аут», а на следующий день представила новые справки УБОП, якобы опровергающие доказательства защиты, но, по сути, высосанные из пальца.
Становится обидно за нашу правоохранительную систему, когда ее сотрудники компенсируют свой непрофессионализм раздуванием слухов и сплетен, справками с «непроверенной информацией», в том числе и о том, что адвокаты «взяли под судью» или «судья взял под результат», практически вынуждая суд вынести неправосудное обвинительное решение.
Одно из вопиющих нарушений – появление у Гапизова 4 февраля 2008 г. в следственном изоляторе неизвестного адвоката, не участвовавшего ни в следственных действиях, ни в судебном заседании, который пообещал Гапизову положительный исход его дела, разумеется, не даром. Мой подзащитный решил, что это провокация. Я придерживаюсь этой же точки зрения, поскольку после этого появилась справка о недостойных поступках адвокатов, якобы пытающихся незаконными способами влиять на исход дела.
Докажи, что ты не верблюд
В обвинительной речи прокурор попыталась обосновать совершенно оригинальную правовую позицию: обвинение предъявлено, не важно на основании каких доказательств, а сторона защиты должна добывать и предоставлять доказательства невиновности подсудимых. Возможно, я о чем-то не осведомлен, но мне не удалось отыскать в УПК РФ новеллу, обязывающую адвоката обосновывать презумпцию невиновности. Если прокурор идет на явное нарушение закона, предписывающего ему поддерживать государственное обвинение, обеспечивая его законность и обоснованность (ч. 3 ст. 37 УПК РФ), это говорит о многом.
Свидетели в законе
По делу проходят потерпевшие, характеристики которых свидетельствуют о том, что их легко склонить к сотрудничеству с работниками правоохранительных органов. Потерпевший А.В. Зиновьев, якобы похищенный Гапизовым с сотоварищами, как выяснилось уже в ходе процесса, был судим за тяжкие преступления, отбывал значительные сроки лишения свободы. Давая показания, он с гордостью заявил, что не только вор-домушник, а «специалист» широкого профиля. Мы в этом смогли убедиться, анализируя противоречивые показания этого «специалиста».
В справке из городской травматологии, куда Зиновьев обратился 4 марта 2007 г., с его слов записано, что его избили неизвестные 28 февраля 2007 г. в 23 часа в микрорайоне Юбилейный. А в акте судебно-медицинского исследования от 3 апреля 2007 г. указано, что при освидетельствовании 30 марта 2007 г. Зиновьев пояснил, что неизвестные ему лица избили его в общежитии, потом отвезли в офис, где продолжили избиение. В заключении эксперта от 30 июля 2007 г. установлено, что причинен легкий вред здоровью Зиновьева и что «по причине позднего освидетельствования и обследования А.В. Зиновьева достоверно судить о давности образования кровоподтека и перелома костей носа не представляется возможным».
Освидетельствование и экспертное заключение были составлены несмотря на вынесенное ранее постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту причинения Зиновьеву телесных повреждений. Более того, заключение эксперта стало одним из доказательств вины Гапизова и других.
Ряд свидетелей показали в суде, что в протоколах их допросов на предварительном следствии имеются записи о сведениях, о которых они не могли знать, но они не стали настаивать на исправлении этих сведений, так как само поведение допрашивающих говорило о том, что этого делать не стоит.
Узнав о намерениях защиты допросить в суде свидетелей С.Т. Аленчиева и С.С. Борцова, которые могли бы опровергнуть показания одного из потерпевших, сотрудники УБОП устроили «дежурство» в здании суда. Вопрос «К чему бы это?», разумеется, является риторическим. Аленчиев и Борцов доверительно сообщили защите, что выступать в суде они не будут по «убедительной просьбе» упомянутых сотрудников УБОП.
Допрошенный в судебном заседании в качестве свидетеля понятой Д.В. Кожевников, подписавший протокол осмотра и прослушивания фонограммы, показал, что тридцатичасовую запись они со следователем прослушали за 8 часов. В процессе установления принадлежности голосов он не участвовал, так как слышал эти голоса впервые в жизни. Пикантности ситуации добавляет тот факт, что за подписью понятого следователь П.Е. Евшов приезжал к нему домой. Оказалось, они старые знакомые и жили когда-то в одном населенном пункте.
Работник УБОП Е.В. Александров вызывал основного свидетеля обвинения по эпизоду о вымогательстве Гашинина к себе непосредственно перед выступлением Гашинина в суде. Свои действия он объяснил тем, что получил «непроверенную оперативную информацию» о якобы имевших место угрозах в адрес последнего со стороны защитника Гапизова и его родственников. Услышав это из уст оперативника, Гашинин был немало удивлен, так как увидел этого адвоката впервые в суде в день своего допроса. Кто предоставил право Александрову на подобные действия? В судебном заседании Александров показал, что вызвать Гашинина для так называемой беседы его понудил звонок представителя государственного обвинения.
К сожалению, суд не придал всем описанным обстоятельствам особого значения, и дело завершилось так, как ему «полагалось» завершиться: суд признал Р.М. Гапизова виновным в совершении преступлений, предусмотренных п. «а», «в» ч. 2 ст. 163, п. «а», «в» ч. 2 ст. 126 УК РФ, и назначил ему наказание соответственно пять и восемь лет лишения свободы, что на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ составило десять лет лишения свободы.
От редакции
Несмотря на то, что автор назвал процесс беспрецедентным по числу допущенных в нем нарушений закона, мы полагаем, что в подобных ситуациях оказывались многие защитники. Рекордно низкий процент оправдательных приговоров в нашей стране по-прежнему колеблется в диапазоне от 0,5 до 1 %. К сожалению, автор не предлагает каких-либо рецептов для исправления ситуации. Тем не менее мы сочли возможным опубликовать этот материал под рубрикой «Острый сигнал», полагая, что гласность – одно из тех целебных лекарств, применяя которое, можно добиться поворота к лучшему.
Мы рассчитываем также на то, что наши читатели поделятся своим опытом борьбы с очевидными нарушениями закона на стадии следствия и в суде.
Евгений ЦУКОВ,
доктор юридических наук,
адвокат Московской областной коллегии адвокатов
"АГ" № 14, 2008 Назад
|
