На сайте размещены только некоторые материалы "АГ".
Полную версию газеты можно получить, подписавшись на нее.
  Н О В А Я   А Д В О К А Т С К А Я   Г А З Е Т А  
ОРГАН ФЕДЕРАЛЬНОЙ ПАЛАТЫ АДВОКАТОВ РФ
twitter facebook vkontakte RSS telegram
СВЕЖИЙ НОМЕР

Читайте № 24 за 2017 г.
ПЕЧАТНАЯ "АГ"
Рубрики
Подшивка
Архив
ADVGAZETA.RU
Выбор редакции
Разделы и отрасли права
Интервью
Блоги
Все записи
Разделы и отрасли права
Блогеры
Стать блогером
Новости
Правовое просвещение
Казусы из практики
Объявления
Ежедневная рассылка
Фоторепортажи
СОТРУДНИЧЕСТВО
О нас
Авторам
Партнеры
Реклама
КОНТАКТЫ

Адрес редакции:

119002, г. Москва, пер. Сивцев Вражек, д. 43

Тел.: (495) 787-28-35
Тел./факс: (495) 787-28-36

E-mail:
advgazeta@mail.ru

Проблема

ОБЩЕЙ НОРМЕ О ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИИ ПРАВОМ НЕ МЕСТО В УПК

Необходимо выработать продуманное, взвешенное отношение к постановлению Пленума ВС РФ от 30 июня 2015 г. № 29

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 30 июня 2015 г. № 29 предусмотрел возможность ограничения судом правомочий обвиняемого и его защитника в случаях их явно недобросовестного использования в ущерб интересам других участников процесса. Обращение Пленума к понятию «недобросовестное использование (злоупотребление)», отсутствующему в уголовно-процессуальном законе, не могло не взволновать адвокатское сообщество и вызвало оживленную дискуссию в печати. Раздались голоса как «за», так и «против». В том числе прозвучали предложения закрепить данное положение в УПК.

Новелла, конечно, – но не абсолютная
Несмотря на то что УПК не содержит понятия «злоупотребление правом», оно уже минимум последние десяток лет составляет предмет научных изысканий и встречается в судебной практике по конкретным делам1. Уголовно-процессуальная доктрина, как водится, не выработала единого определения понятия «злоупотребление правом». Но, во всяком случае, ясно, что – в согласии с толковыми словарями русского языка – злоупотреблять правом – значит сознательно употреблять его во зло, во вред кому/чему-либо.

Важно отметить, что при наличии в УПК для квалификации действий (бездействия) участников уголовного судопроизводства ключевых категорий «законность» и «обоснованность» вводить дополнительно понятие «злоупотребление правом» имеет смысл только в том случае, когда без него нельзя противостоять вредоносному для целей правосудия поведению, поскольку последнее не охватывается ни одной из конкретных процессуальных норм. Или, говоря иначе, такое поведение, препятствуя достижению задач уголовного судопроизводства, напрямую не нарушает ни одного из сформулированных в УПК запретов. И это понятно: злоупотребить можно только тем, что принадлежит тебе по праву, т.е., как это ни парадоксально звучит, злоупотребление правом – поведение правовое, не противоправное в узком значении последнего понятия, но не должное, недопустимое2.

С другой стороны, «злоупотребление», «недобросовестность» – понятия оценочные, «зловредность» очень сложно поддается доказыванию – следовательно, возрастает риск произвольного судейского усмотрения, не подкрепленного фактами, а питаемого субъективными установками и ценностными пристрастиями.

Все сказанное необходимо учитывать при выработке продуманного, взвешенного отношения к июньскому 2015 г. разъяснению Пленума ВС РФ.

Конституционное правосудие
В отсутствие категории недобросовестности в УПК Пленум обосновал право суда применять ее для ограничения правомочий стороны защиты ссылкой на ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, устанавливающую, что осуществление прав и свобод человека не должно нарушать права и свободы других лиц. Конституция РФ имеет высшую юридическую силу и прямое действие. При этом различаются две формы прямого действия Конституции: непосредственное и опосредованное. И если более высокий уровень конституционного регулирования осуществляется, как правило, непосредственно через конституционные нормы, то в конституционных правоотношениях с участием граждан конституционные нормы обычно действуют опосредованно, конкретизируясь в нормах тех или иных отраслей права, обладающих большей степенью формальной определенности. И только при пробелах в отраслевом законодательстве появляется необходимость напрямую обращаться к нормам Конституции РФ.

Представляется, что об этом нередко забывают сторонники введения запрета на злоупотребление правом для ограничения правомочий обвиняемого и защитника в уголовном процессе, когда апеллируют к решениям Конституционного Суда РФ.

КС действительно использует словосочетание «злоупотребление правом» в отношении поведения адвокатов и их подзащитных. Но каждое постановление (определение) КС привязано к конкретным ситуациям и не подлежит расширительному толкованию.

Два постановления КС – от 29 ноября 2010 г. № 20-П и от 17 февраля 2015 г. № 33-П – вынесены по вопросам недопустимости посягательств на адвокатскую тайну при применении Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» и проведении обыска в адвокатском офисе. Соответственно под «злоупотреблением правом на юридическую помощь» в этих судебных актах понимается противоправный и даже преступный характер поведения адвоката.

Что касается определения КС от 20 июня 2006 г. № 243-0, которое обычно приводится в обоснование необходимости введения процессуальной нормы о злоупотреблении правом на защиту, то оно как раз такой необходимости не подтверждает.

Гражданин Череповский М.В., цыган по национальности, привлеченный к уголовной ответственности за незаконный сбыт наркотических веществ, в ходе предварительного расследования заявил ходатайство о допуске к участию в деле переводчика с родного языка на русский язык. В удовлетворении данного ходатайства было отказано на том основании, что обвиняемый владеет русским языком, поскольку родился и проживает на территории России, окончил 4 класса русскоязычной школы, с матерью, сожительницей и двумя детьми общается на русском языке, сдал экзамен и получил водительское удостоверение, занимается коммерцией. Отказывая в принятии жалобы Череповского на неконституционность ч. 2 ст. 18 УПК, КС действительно использовал в завершающей обстоятельный правовой анализ фразе словосочетание «злоупотребление правом». Но из общего контекста определения вовсе не следует, что КС именно так расценил притязания заявителя в уголовном процессе.

В ч. 2 ст. 18 УПК сформулировано: «Участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу [выделено мной. – Г.Р.], должно быть разъяснено и обеспечено право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на родном языке или другом языке, которым они владеют, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном настоящим Кодексом». Из чего следует, что Череповский не мог злоупотребить правом на переводчика, поскольку ему, как человеку, в совершенстве владеющему русским языком, оно просто не принадлежало3.

Более того, определение КС напоминает об упомянутом выше опосредованном действии конституционных норм, когда они развиваются и конкретизируются нормами отраслевых законов. В данном случае КС указывает, что ст. 26 Конституции РФ, гарантируя каждому право на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воплощается в статьях УПК, коррелирующих с соответствующими положениями Федерального закона от 1 июня 2005 г. № 53-ФЗ «О государственном языке Российской Федерации» и Закона Российской Федерации от 25 октября 1991 г. № 1807-1 «О языках народов Российской Федерации».

Таким образом, решения КС, в которых «злоупотребление правом» обладает обобщающим значением, охватывает все виды правонарушений, – не опора в стремлении ввести в УПК специальную норму о недобросовестности (злоупотреблении).

«Незаконно», «необоснованно» – зачем еще «недобросовестно»?
Весь ход уголовного судопроизводства урегулирован нормами УПК. Процессуальная деятельность каждого его участника должна удовлетворять двум критериям: законности и обоснованности. Незаконные и необоснованные действия и решения субъектов, ответственных за проведение процесса на различных его стадиях и этапах, – суда, прокурора, следователя, дознавателя – подлежат отмене, действия и ходатайства остальных участников судопроизводства – пресечению и отклонению. Основная роль здесь принадлежит суду, куда заинтересованные лица вправе обращаться с жалобами на досудебном производстве, и председательствующему в судебном заседании.

С учетом того, что недобросовестность призвана восполнять пробелы законодательства, сторонники возведения ее в норму УПК должны указать на существующие в нем лакуны, которые не позволяют противостоять ненадлежащему процессуальному поведению путем признания его незаконным и/или необоснованным. Вместо этого, как правило, речь ведется о другом – что очень часто участники уголовного судопроизводства действуют не просто незаконно и необоснованно, но еще и недобросовестно, нарушают закон злонамеренно.

Так вот: сразу с этим соглашусь. Более того, укажу на нормы УПК, явно обнаруживающие цель законодателя пресечь вероятное злоупотребление правом. Интересно, что одна из них относится к стороне обвинения, другая – к стороне защиты.

В соответствии с ч. 5 ст. 165 УПК в исключительных, не терпящих отлагательства случаях осмотр жилища, обыск и выемка в жилище, личный обыск, а также выемка заложенной или сданной на хранение в ломбард вещи, наложение ареста на имущество могут быть произведены без получения судебного решения. В таких случаях о производстве следственного действия в течение 24 часов с момента его начала уведомляются судья и прокурор. Судья в течение суток выносит постановление о законности или незаконности следственного действия. В последнем случае все полученные доказательства признаются недопустимыми.

Часть 3 ст. 217 УПК предоставляет суду право по ходатайству следователя ограничить время ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами дела, в случае если они это время явно затягивают, а следователю – принять решение об окончании производства данного процессуального действия.

Как видим, УПК позволяет вполне успешно справляться с процессуальными нарушениями – как профессиональных, так и непрофессиональных участников судопроизводства, в том числе когда они, вполне возможно, совершаются со злым умыслом. Вот только даже если удастся такую злонамеренность доказать (что весьма затруднительно и требует определенной процедуры), установленная недобросовестность ничего не прибавит к последствиям признания процессуального поведения незаконным и/или необоснованным – в частности, она не может служить обстоятельством, исключающим участие «нарушителя» в уголовном деле. Спрашивается: для чего огород городить – вводить в УПК злоупотребление правом в качестве общей нормы – принципа уголовного судопроизводства?

Исключительная ситуация
Но вышеизложенное не означает, что Верховный Суд дал ошибочное, целиком безосновательное разъяснение. Уголовное судопроизводство решает двуединую задачу: защищать права и законные интересы потерпевших от преступлений, с одной стороны, личность от незаконного и необоснованного обвинения, ограничения ее прав и свобод – с другой. Нужно уточнить, каким законным интересам потерпевших – а у меня нет сомнений, что именно их имел в виду ВС, – наносит ущерб недобросовестное использование своих правомочий стороной защиты. Интересы эти могут состоять только в одном – осуществление уголовного судопроизводства беспристрастно и справедливо в разумные сроки. Затянуть процесс, воспрепятствовать расследованию и рассмотрению дела – вот конечная цель срывов следственных действий, неявок в судебное заседание, заявлений одинаковых отводов, вздорных ходатайств. (Оставляю в стороне мотивацию такого поведения, которое не столь редко бывает реакцией на необъективность следствия и суда.) Как правило, такие нарушения устраняются с помощью норм УПК. Кроме, пожалуй, двух ситуаций:

– когда подсудимый «как перчатки» меняет защитников по соглашению;

– когда защитник на протяжении длительного времени беспрестанно заболевает, но каждый раз на срок менее 5 суток.

В первой ситуации состоятельный подсудимый может просто парализовать рассмотрение дела, поскольку ему принадлежит ничем не ограниченное право расторгать соглашение на защиту, являющееся гражданско-правовым договором, и заключать новое – хватило бы денег. Во второй – в соответствии со ст. 50 УПК только 5-суточное отсутствие защитника в судебном заседании дает суду право предложить подсудимому пригласить другого, а при отказе – принять меры по назначению защитника.

Я уже привлекал внимание к сюжету, когда подсудимый частой сменой адвокатов не давал возможности одному из московских судов рассмотреть дело свыше двух лет4. Подобные ситуации периодически возникают на практике, и суды разрешают их, мотивируя привлечение к процессу защитника по назначению указанием на злоупотребление подсудимым правом на защиту. Так, в кассационном определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Мордовия по делу осужденного С. было указано, что «в ходе судебного разбирательства подсудимый С., злоупотребляя предоставленным ему уголовно-процессуальным законом правом на защиту, имея цель неоправданно затянуть ход судебного следствия, избежать уголовной ответственности, неоднократно, без указания мотивов отказывался от услуг адвокатов, осуществляющих его защиту на основании соглашения, заключал соглашения с другими адвокатами, затем отказывался от их услуг и вновь заключал соглашения с новыми защитниками либо с защитниками, от услуг защиты которых ранее отказывался»5.

Такого рода случаи, в связи с тем, что они не охватываются какими-либо нормами УПК, и подвигли, судя по всему, Верховный Суд обратиться к категории недобросовестности на основании статьи Конституции РФ.

Подытоживая, полагаю неоправданным вводить в УПК новую норму-принцип «недопустимость злоупотребления правом»6. Вместе с тем с учетом того, что злоупотребление (недобросовестность) покрывает единственную лакуну, которая связана с обеспечением нормального хода уголовного судопроизводства, целесообразно точечно дополнить ст. 6.1 «Разумный срок уголовного судопроизводства» частью 7 примерно такого содержания: «Недопустимо поведение участника уголовного судопроизводства, препятствующее расследованию и рассмотрению уголовного дела в разумные сроки. Факт недобросовестного использования своих правомочий устанавливается мотивированным постановлением/определением суда по ходатайству сторон обвинения и защиты или по собственной инициативе».

Нельзя не считаться с тем, что такого рода злоупотребления своими правомочиями допускаются не только обвиняемыми и их защитниками, но и следователями, затягивающими расследование в целях, посторонних интересам правосудия.

Генри РЕЗНИК,
вице-президент ФПА РФ


1 См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. № 2. С. 37–38, 43; Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации, утвержденный Пленумом ВС РФ 24 декабря 2014 г.
2 Баев О.Я., Баев М.О. Злоупотребление правом в досудебном производстве по уголовным делам. М.: Проспект, 2014. С. 22.
3 На данное обстоятельство справедливо обратил внимание советник КС РФ, доктор юридических наук А. Смирнов (Закон. 2015. № 7. С. 27).
4 Генри Резник. Наши разногласия // Новая адвокатская газета. 2015. № 17 (202). С. 4–5.
5 Верховный суд Республики Мордовия. Саранск, 2008.
6 Такое предложение, например, сделано О.Я. Баевым и М.О. Баевым в их в целом интересной и содержательной монографии (см. Указ. соч. С. 204).



Назад


ОПРОС "АГ"

Как часто вам встречаются иностранные граждане в качестве представителей в российских судах?

Не встречал никогда
Встречал, но давно
Встречал 1-2 раза
Встречаю часто
Встречаю всегда

Подробнее
НОВОСТИ
•  17.11.2017
НЕДЕЛЯ «АГ»
Главные адвокатские новости, опубликованные на сайте в течение недели

•  17.11.2017
ОПУБЛИКОВАН ПОРЯДОК ТРАНСЛЯЦИИ СУДЕБНЫХ ЗАСЕДАНИЙ
Судебный департамент при Верховном Суде РФ урегулировал вопросы организации и проведения трансляции заседаний в судах

•  17.11.2017
СТРАХОВЫЕ ВЗНОСЫ ОТВЯЗАНЫ ОТ МРОТ
Госдума приняла закон, вносящий изменения в Налоговый кодекс, которые затрагивают в том числе адвокатов

•  17.11.2017
ПРОСЬБА К СУДУ НЕ ПРЕРЫВАТЬ АДВОКАТА
Сахалинская адвокатская палата обратилась к судейскому корпусу с просьбой не прерывать выступления адвокатов

•  17.11.2017
МВД ВЫПЛАТИТ ДОЛГИ АДВОКАТАМ
Адвокаты АП Свердловской области возобновили участие в уголовном судопроизводстве по назначению дознавателей и следователей областного УМВД

Другие новости
ОБЪЯВЛЕНИЯ
•  МОДЕРНИЗАЦИЯ РЫНКА ОКАЗАНИЯ КВАЛИФИЦИРОВАННОЙ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ
7 декабря 2017 г. в Москве состоится конференция «Модернизация рынка оказания квалифицированной юридической помощи: приоритетные направления реформы»

•  ЭТИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ ВО ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ АДВОКАТА С ДОВЕРИТЕЛЕМ
6 декабря 2017 г. в Москве состоится открытая дискуссия «Основные этические принципы во взаимоотношениях адвоката с доверителем (подзащитным). Доверие и эффективность: как этого добиться»

•  КОНФЕРЕНЦИЯ НАПКА
16 ноября 2017 г. в Москве НАПКА организует «Конференцию НАПКА Осень-2017»

•  IV ЮРИДИЧЕСКИЙ ФОРУМ СТРАН БРИКС
С 30 ноября по 1 декабря 2017 г. в Москве пройдет IV Юридический форум стран БРИКС

•  МОЛОДЫЕ ЮРИСТЫ РОССИИ – 2017
2–3 декабря в Москве пройдет IV Международный образовательный форум «Молодые юристы России – 2017»

•  РАБОТА АДВОКАТА В СУДЕ С УЧАСТИЕМ ПРИСЯЖНЫХ ЗАСЕДАТЕЛЕЙ
C 1 декабря 2017 г. по 17 февраля 2018 г. на базе Школы адвоката АП Ставропольского края пройдет Всероссийский очно-дистанционный курс

•  ОЧНО-ДИСТАНЦИОННЫЙ КУРС «СЕМЕЙНОЕ ПРАВО И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА»
С 22 ноября 2017 г. по 16 февраля 2018 г. будет проведен курс «Семейное право и права человека. Международные стандарты защиты прав ребенка и взрослого»

Другие объявления

© 2007—2017 «Новая адвокатская газета»
Воспроизведение материалов полностью или частично без разрешения редакции запрещено. Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения авторов.
Присланные материалы не рецензируются и не возвращаются.
Отдельные публикации могут содержать информацию, не предназначенную
для пользователей до 16 лет.