ВЫБОР БЕЗ ВЫБОРА?

Вправе ли подзащитный требовать конкретного адвоката по назначению

В «АГ» № 16 (201) за 2015 г. была опубликована статья адвоката Оренбургской областной коллегии адвокатов Сергея Фурлета, посвященная проблеме «карманных» адвокатов. Основная мысль автора сводится к тому, что предлагаемые адвокатским сообществом меры борьбы с этим негативным явлением – выработка стандартов оказания юридических услуг, автоматизация приема и распределения заявок или назначение для этого «координаторов» – в целом являются малоэффективными и исправить положение может только совершенствование норм уголовно-процессуального закона, регламентирующих процедуру приглашения (назначения) защитника.

Признавая важность наличия стандартов, скажу, что в Нижегородской области со скепсисом смотрят на то, чтобы переложить борьбу с «карманными» адвокатами на «плечи» машин. У нас традиционно сильна роль руководителей адвокатских образований и их филиалов, которые выполняют функции по распределению дел, и роль Совета палаты, осуществляющего системный контроль за утвержденным порядком участия адвокатов в делах по назначению.

Теперь обратимся к доводам автора относительно УПК РФ. Согласен, что в этой части УПК можно и нужно совершенствовать. Ведь многие другие его нормы после «переосмысления» их судебной практикой, проверки Конституционным Судом и оценки Европейским судом по правам человека были непосредственно скорректированы или наполнены новым правоприменительным смыслом.

Отсутствие внимания законодателя к ст. 50 УПК РФ, на мой взгляд, не случайно. Как не случайно, например, и нежелание Пленума Верховного Суда РФ расставить в недавнем постановлении все точки над «i» в вопросе о защитниках-дублерах. Ни сторона обвинения, ни суд пока не готовы к тому, чтобы сторона защиты чувствовала себя независимо.

С другой стороны, не могу согласиться с оценкой степени этой зависимости, которая угадывается в статье Фурлета. Автор считает, что УПК «… наделяет дознавателей, следователей и суды правом самостоятельно выбирать, приглашать и назначать по делу конкретное лицо в качестве защитника, что наиболее точно и прямо указано в ч. 5 ст. 50 УПК РФ».

Упомянутую ч. 5 ст. 50 УПК, назначением которой является нормативное регулирование вопроса о распределении судебных издержек, никак нельзя считать нормой, определяющей порядок приглашения защитника.

Что же касается норм УПК, непосредственно регулирующих этот порядок, то в них отсутствует возможность для органа дознания, следователя и суда «выбирать» адвоката по назначению. Такое право не предоставлено и самим подзащитным.

Как справедливо указывает Г.В. Диков, в своем исследовании обратившийся к практике ЕСПЧ (см.: Участие адвоката в судебном процессе: подходы Европейского суда // Адвокат. 2015. № 4–7), «…в случае помощи по назначению право выбора защитника у доверителя минимально (см.: «Дело X. v. Federal Republic of Germany», dec. (№ 6946/75))». Автор пишет, что в основном вопрос о персоналиях возникает по делам по назначению лишь в связи с необходимостью «замены защитника в случае, когда защитник явно манкирует своими профессиональными обязанностями».

Позиция Фурлета опасна для адвокатского сообщества тем, что она внушает мысль о якобы имеющемся праве подзащитного требовать назначения ему конкретного защитника, презюмирует нормальность такого положения вещей.

Отталкиваясь от этой мифической данности, автор предлагает даже законодательно закрепить обязанность выделять для работы по назначению конкретного защитника, если подзащитный этого требует. То, что таковую обязанность автор предлагает возложить на адвокатские палаты, как бы «отнимая» это на деле несуществующее право у следственно-судебных органов, его не извиняет.

С. Фурлет прямо указывает на необходимость внести в ч. 2 ст. 50 УПК РФ следующие изменения: «По просьбе подозреваемого, обвиняемого участие защитника обеспечивается дознавателем, следователем или судом посредством направления в адвокатскую палату субъекта РФ требования о назначении ему конкретного защитника. Адвокатская палата субъекта РФ обязана незамедлительно, но не позднее 24 часов с момента получения требования дознавателя, следователя или суда выделить конкретного адвоката для осуществления защиты подозреваемого, обвиняемого».

Нетрудно догадаться, к чему это приведет на практике. Подавляющая часть «волеизъявлений» подзащитных по делам по назначению о выделении конкретного адвоката будет продиктована следователем. И если руководители филиалов адвокатских образований (как уже упоминалось, на них в Нижегородской области возложена функция распределения дел по назначению), особенно в районах области, хорошо знают обстановку и могут оперативно воспрепятствовать злоупотреблениям, то адвокатская палата или предлагаемые роботизированные ее суррогаты слишком для этого неповоротливы и не информированы.

Кроме того, предоставить право выбора защитника по назначению подзащитному означает на деле пересмотр положений Закона об адвокатуре, согласно которым определение порядка оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению, относится к компетенции совета адвокатской палаты.

Вне зависимости от проблемы «карманных» адвокатов любая идея возложить на адвокатскую палату функцию распределения дел (не путать с нормативным регулированием порядка) требует осмысления. По нашему мнению, получение, как и распределение клиентов, – составная часть адвокатской деятельности, этим должны заниматься адвокатские образования. Палаты такого права лишены.