НАШИ РАЗНОГЛАСИЯ

Право на защиту и интересы правосудия

27 сентября 2013 г. Совет ФПА РФ вынес решение, которым разъяснил, что адвокат не вправе принимать поручение на защиту по назначению против воли подсудимого, если в процессе участвует защитник по соглашению. Экспертно-методическая комиссия Совета ФПА, основываясь на данном решении, издала Рекомендации от 9 декабря 2013 г. с критикой Разъяснений Совета АП г. Москвы от 2 марта 2004 г. и 19 апреля 2007 г. по аналогичной проблематике.

В связи с этим у меня на страницах «АГ» состоялась оживленная полемика с председателем ЭМК Геннадием Шаровым¹. Сейчас, на мой взгляд, появилась необходимость вновь рассмотреть спорные вопросы защиты по назначению в несколько измененном ракурсе.

Смещенный акцент
Решение Совета ФПА явилось реакцией на наметившуюся в судебной практике тенденцию дополнительно привлекать в процесс вопреки воле подсудимого, обеспеченного защитником по соглашению, защитника по назначению. Совет посчитал, что отказ подсудимого от назначенного судом защитника-дублера исключает участие последнего в деле, даже если суд такой отказ не удовлетворил. Обязанность адвоката принять на себя защиту подсудимого по назначению суда Совет связал с единственным основанием – когда участвующий в деле защитник в течение пяти суток не является в судебное заседание.

При этом Совет отметил, что срывы судебных заседаний из-за периодической неявки защитников по соглашению – нередко в целях преднамеренного затягивания судебных процессов – действительно имеют место, и призвал органы региональных адвокатских палат принципиально реагировать на такое поведение мерами строгой дисциплинарной ответственности.

Но злоупотребление правом на защиту, препятствующее суду справедливо и в разумные сроки рассмотреть дело, может выражаться не только в преднамеренных срывах приглашенными защитниками судебных заседаний. Возможно довольно успешное противодействие рассмотрению дела при постоянной обеспеченности подсудимого выбранными им и безукоризненно соблюдающими процессуальные нормы защитниками – если эти защитники сменяют друг друга в связи с расторжением подсудимым прежних соглашений и заключением новых. Напоминаю, что расторжение доверителем соглашения на оказание любого вида юридической помощи, не исключая соглашения на защиту, ликвидирует само основание участия адвоката в уголовном судопроизводстве в силу общего правила о последствиях расторжения гражданско-правового договора, установленного п. 2 ст. 453 ГК РФ: «при расторжении договора обязательства сторон прекращаются». А расторгнуть соглашение на защиту подсудимый вправе в любой момент производства по уголовному делу.

Такой вариант злоупотребления правом на защиту со стороны подсудимого в решении Совета ФПА не учитывался, а если буквально следовать запрету участия в процессе защитника-дублера при постоянном нахождении там приглашенного защитника, суду остается лишь смириться с подобного рода «конвейерной защитой», которая может быть ограничена только материальными ресурсами подсудимого.

Живой пример
Именно такая ситуация создалась сейчас в судебном разбирательстве одного уголовного дела в отношении шести подсудимых по обвинению в особо крупном организованном мошенничестве. Оно рассматривается одним из московских районных судов уже свыше двух лет – затяжка процесса вызвана частой сменой адвокатов подсудимым К. С первым адвокатом соглашение на защиту было расторгнуто спустя пять месяцев после открытия процесса, со вторым – еще через два, четвертый адвокат присоединился к третьему на десятом месяце слушания дела, и с обоими К. расторг соглашение после их совместного восьмимесячного участия в судебном следствии. Дело объемное, многоэпизодное, при поступлении в суд состояло более чем из 200 томов, по ходу судебного разбирательства обрастало новыми – посему каждому вновь вступающему в процесс адвокату суд предоставлял значительное (1 – 1,5 месяца) время для ознакомления с делом и на этот срок откладывал судебное заседание; последний, пятый, адвокат ходатайствовал, что сможет ознакомиться с делом не меньше, чем за четыре месяца.

Существенно, что ни одного дня К. не был лишен помощи приглашенного адвоката: вместо выбываемого в связи с расторжением соглашения в судебное заседание тут же являлся новый. Столкнувшись с удалением из процесса сразу двух адвокатов, суд, несмотря на появление «очередника», привлек в дело через адвокатское образование адвоката по назначению Д. К. заявил ему отвод ввиду того, что имеет защитника по соглашению, а назначенному судом защитнику не доверяет. Суд отклонил отвод мотивированным постановлением, указав, что необходимость назначения защитника обусловлена линией поведения в суде подсудимого К., направленной на затягивание судебного процесса немотивированной заменой защитников по соглашению, что нарушает права потерпевших на разумные сроки рассмотрения дела, а довод о недоверии к назначенному защитнику несостоятелен, поскольку тот только приступил к использованию своих обязанностей. Несмотря на отклонение отвода, адвокат Д. покинул зал суда, заявив, что, поскольку подсудимый К. имеет защитника по соглашению, участие в деле защитника-дублера, которому высказано недоверие, исключается.

Дисциплинарное производство, открытое в отношении Д. по обращению судьи, было прекращено в силу правовой неопределенности: квалифкомиссия и Совет АП г. Москвы констатировали отсутствие четких разъяснений, как вести себя адвокату в данной сложной этической ситуации. Преодолеть эту неопределенность может помочь обращение к практике Европейского суда по правам человека.

Европейский суд по правам человека
ЕСПЧ в ряде своих дел разрешал коллизию между правом обвиняемого на помощь профессионального защитника по своему выбору и интересами правосудия справедливо рассмотреть дело в состязательном процессе с соблюдением принципа равенства сторон. Злоупотребление правом на защиту ЕСПЧ усматривал в:
– очевидном затягивании адвокатом процесса («Кройссант против Германии» (Croissant v. Germany));
– в частой замене подсудимым адвокатов («Фреро против Франции» (Frerot v. France));
– попытках ввести в дело дополнительных адвокатов в завершающей стадии процесса («Климентьев против России»);
– грубом нарушении защитником порядка судебного заседания, неэтичном поведении («Ритченко против России»).

ЕСПЧ признает право национальных судов в целях пресечения таких злоупотреблений действовать весьма жестко: назначать адвокатов против воли обвиняемого, регулировать допуск адвокатов в дело. Например, в деле Климентьева нижегородский суд отказал подсудимому в ходатайстве о допуске в процесс дополнительного адвоката перед прениями сторон, и ЕСПЧ не усмотрел в этом нарушения права на защиту. Широкими правами, согласно постановлениям ЕСПЧ, обладают национальные суды в решении вопроса о том, способен ли обвиняемый, отказывающийся от помощи адвоката, защищать себя самостоятельно, поскольку эффективная профессиональная защита является важной составляющей интересов правосудия.

Пленум Верховного Суда РФ
В недавнем постановлении Пленума от 30 июля 2015 г. № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве», дано разъяснение, созвучное позициям ЕСПЧ: «Суд может не признать право обвиняемого на защиту нарушенным в тех случаях, когда отказ в удовлетворении ходатайства либо иное ограничение в реализации отдельных правомочий обвиняемого или его защитника обусловлены явно недобросовестным использованием ими этих правомочий в ущерб интересам других участников процесса, поскольку в силу требований части 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации осуществление прав и свобод человека не должно нарушать права и свободы других лиц».

Такое разъяснение воспринято адвокатским сообществом с большой и понятной настороженностью – опасения, что наш уголовный суд со своим традиционным обвинительным настроем будет использовать его для усиления давления на мужественную принципиальную защиту, отнюдь не беспочвенны. Но нельзя не признать, что дела, подобные описанному выше, злоупотребление правом на защиту, несомненно, образуют.

Сухой остаток
Злоупотребление правом в судебном разбирательстве возможно как со стороны защиты, так и суда. Полностью изжить конфликты в вопросе обеспеченности подсудимого профессиональной защитой вряд ли удастся, но минимизировать их разумным применением как норм УПК, так и разъяснений вышестоящих судебных инстанций и органов адвокатского самоуправления вполне по силам.

Представляется, что Разъяснение Совета ФПА о недопустимости участия в деле назначенного адвоката против воли обвиняемого, если его защищает адвокат по соглашению, безусловно, распространяются на те случаи, когда дублер привлечен судом с самого начала процесса. Такие действия суда оскорбительны для адвокатуры, ибо исходят из тотального недоверия к адвокатам, приглашенным самим обвиняемым или с его согласия. Поэтому при отклонении судом отвода, заявленного подсудимым назначенному защитнику, тот должен покинуть судебное заседание. В тех же случаях, когда назначение защитника мотивировано затягиванием процесса подсудимым и адвокатами по соглашению, адвокат обязан принять поручение суда на защиту и осуществлять ее, несмотря на заявленный ему и отклоненный судом отвод.

В связи с этим хочу вновь выразить решительное несогласие с позицией, занятой ЭМК в Рекомендации от 9 декабря 2013 г., которая абсолютизирует волю обвиняемого, как ничем не ограниченное основание участия адвоката-защитника в процессе: «Обязанности защитника возникают у адвоката лишь тогда, когда в этом качестве его признает подзащитный. В противном случае у адвоката нет законного права защищать обвиняемого (подозреваемого) и, следовательно, нет обязанностей защитника, от которых он был бы не вправе отказаться». Такая позиция не соответствует закону, она попросту ликвидирует институт обязательной защиты и дезориентирует адвокатов.

А лучшее средство оздоровления отношений защиты и суда в уголовном процессе – налаживание конструктивного диалога между судейским и адвокатским сообществами. Суду нужно помнить, что он обязан действовать не на осуд, а на рассуд, а коллегам не забывать норму профессиональной этики: закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя и никакие его просьбы или требования, направленные к несоблюдению закона, не могут быть исполнены адвокатом.