ТРАГИФАРС ОБЪЕКТИВНОЙ ИСТИНЫ
Продолжаем дискуссию о введении института объективной истины в уголовное судопроизводство
В № 19 «АГ» была опубликована статья вице-президента АП г. Санкт-Петербурга Ю.М. Новолодского, в которой он выразил свои возражения против идеи о введении института объективной истины в уголовный процесс. Автор настоящей статьи поддержал его позицию.
В настоящее время суд, оставаясь над спором, в соответствии с конституционными принципами состязательности и равноправия сторон и презумпции невиновности рассматривает обстоятельства, подлежащие доказыванию, бремя доказывания которых лежит на стороне обвинения, и дает свою оценку тому, насколько указанные в ст. 73 УПК обстоятельства установлены и подтверждены доказательствами. В случае неустранимых сомнений в виновности обвиняемого суд постановляет оправдательный приговор.
Несмотря на ряд неурегулированных вопросов, связанных с тем, что защитник не является субъектом сбора доказательств (ч. 1 ст. 86 УПК), не определен статус заключения специалиста и опроса лица защитником по делу и некоторых других моментов, но в целом процесс декларируется состязательным.
Что же предлагает Следственный комитет? Основной тезис сводится к тому, чтобы суд установил «объективную истину по уголовному делу», а также восполнил неполноту доказательств, подтверждающих ее. Это обосновано необходимостью усиления гарантий, обеспечивающих справедливость правосудия, отправляемого в форме уголовного судопроизводства. При этом, как сказано в пояснительной записке к законопроекту, «закрепленная в статье 14 УПК РФ юридическая фикция презумпции невиновности, предполагающая толкование неустранимых сомнений в пользу обвиняемого, может быть применена лишь в случае невозможности достижения по делу объективной истины и только после принятия исчерпывающих мер к ее отысканию».
Что касается самой возможности установить объективную истину, т.е. соответствие действительности установленных по уголовному делу обстоятельств, придется повторить общеизвестные вещи. Факты относятся к объективному миру, это события реальной действительности. Но при осуществлении уголовного преследования большинство фактов остается в прошлом. Тем самым и сторонам по делу, и суду приходится работать не с самими фактами, а со сведениями о фактах, опосредованными через их носители, т.е. ретроспективным образом реальности, содержащим как объективную, так и субъективную составляющую.
Таким образом, суд будет вынужден заниматься поиском доказательств, подтверждающих объективную истину, а по-русски говоря, восполнением предварительного расследования, фактически играя роль стороны обвинения. А «фикция презумпции невиновности» окончательно станет фикцией, только уже не юридической.
Можно рассматривать законопроект СК с разных юридических позиций: оценивая заложенные в нем противоречия и несоответствия, на которые указал в своем заключении Комитет Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, с точки зрения его несоответствия ст. 6 Европейской конвенции по правам человека или с точки зрения его противоречия принципам, заложенным в Конституции. Вывод предсказуем.
Но, представляется, что здесь вопрос не только юридический.
Введение института объективной истины в полной мере укладывается в «концепцию» СК, раскрытую его представителем на круглом столе, состоявшимся 13 сентября в Совете Федерации, где присутствующим поведали о необходимости контроля со стороны следственной власти за деятельностью общества. Именно так, «следственной власти», поскольку СКР, по мнению его представителя, является самостоятельной властью, подчиняющейся непосредственно президенту.
Минимизация прокурорского надзора, исключительные полномочия на возбуждение уголовных дел в отношении спецсубъектов, в перспективе создание единого следствия, де-факто – отмена презумпции невиновности, обязанность суда установить объективную истину и постановить приговор по переданному делу, легитимация следственной власти, как «карающего меча президента» – все это позволит превратить Следственный комитет в правоохранительный орган, обладающий почти не ограниченными возможностями в уголовно-правовой сфере, не подконтрольный не только гражданскому обществу, но и самому государству.
Здесь хочется напомнить рассказ А.И. Солженицына «Случай на станции Кочетовка», где главный герой, желая выяснить судьбу человека, которого он сдал органам госбезопасности, обращается к следователю НКВД с вопросом об его судьбе и получает ответ: «…У нас брака не бывает».
Существующая крайне опасная тенденция регулировать правоотношения посредством уголовного права может привести к повторению истории не в виде фарса, а в качестве очередной трагедии.
