О сложных делах по защите чести, достоинства и деловой репутации

26 апреля в ходе пятого образовательного вебинара ФПА РФ по повышению квалификации адвокатов с лекцией «Защита чести, достоинства и деловой репутации» выступил вице-президент ФПА РФ, первый вице-президент АП г. Москвы Генри Резник.

В начале выступления адвокат предложил тем, кто впервые столкнулся с данной проблемой, ознакомиться с постановлениями Пленума Верховного Суда РФ, решениями Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), обзором судебной практики. Свою лекцию спикер адресовал тем адвокатам, у которых есть об этом определенное представление, и предложил сосредоточиться на наиболее сложных вопросах.

Генри Резник рассказал о повышенной сложности таких дел, в которых много оценочных категорий и субъективизма. Крайне редко постановления ЕСПЧ принимаются единогласно. Как правило, мнения судей расходятся. Основная проблема – разграничение фактологических утверждений и оценочных суждений. Пленум ВС РФ от 24 февраля 2005 г. «навел порядок» в рассмотрении этой категории дел. До этого потерпевшие в 70% случаях добивались нужного решения. Не соответствующими действительности признавались даже такие высказывания, как «бездарный политик» или «губернатор края непуганых идиотов».

После «судьбоносного» Пленума ВС РФ разграничение фактологических утверждений и оценочных суждений нашими судами проводится обязательно. Число выигранных истцами дел сократилось до 30%, ведь оценочные суждения не подлежат проверке на соответствие действительности. Но встречаются оценочные суждения с фактической ссылкой, например «некомпетентный», «нечестный», «ненадежный», «криминальный». В них предполагается фактическое основание для суждения. И если оно не соответствует действительности, то честь и достоинство могут пострадать.

Американские юристы не смогли четко разграничить оценки и факты. Но российским адвокатам Генри Резник посоветовал всегда внимательно анализировать публикации и публичные высказывания, которые стали основанием для иска. Прежде всего, имеются ли в них факты или только оценки.

Приводя примеры, вице-президент ФПА РФ обратил внимание на словосочетание «ненадежный партнер». «Поскольку из контекста следовало, что ненадежность связывается с маленькими активами героя публикации, я, конечно, отговорил его подавать иск, – пояснил Генри Резник. – Когда человека называют преступником, это недопустимо, а вот “криминальный” – это расплывчатое определение. Еще в одном случае про человека было написано, что «по нему скамья подсудимых плачет». Это словоупотребление адвокат назвал утверждением о необходимости осуждения, то есть не мнением.

Треть рассматриваемых дел этой категории проходит с участием средств массовой информации. В спорах со СМИ, по мнению Генри Резника, Пленум ВС РФ ориентирует на то, что в необходимых случаях судам нужно назначать экспертизу. Но с экспертами необходимо быть очень осторожными, предупредил спикер, и привлекать их в исключительных случаях. Если судья – человек с высшим образованием – не понимает, как удовлетворить иск без лингвиста, значит, данный случай не очевиден. Причем, если истец пришел в суд уже с экспертным заключением, это ослабляет исковые требования. Зато ответчику стоит запастись таким документом, если он видит, что судья колеблется в своем решении. А вот ЕСПЧ никогда никаких экспертиз не назначает, предлагая адвокатам представить свои доказательства, которые и оценит суд.

Приводя наиболее сложные примеры, Генри Резник предупредил, что фраза «по моему мнению, человек берет взятки» может считаться в некоторых случаях утверждением, которое лишь замаскированно специальным маркером. Такие маркеры («по моему мнению», «предполагаю, что», «убежден, что») не мешают судам принимать решения, что высказывание является фактологическим, отличающимся от утверждения лишь по модальности.

По словам вице-президента ФПА РФ, необходимо иметь в виду, что по всем суждениям, которые мы выносим, непосредственно наблюдая что-то, мы высказываем мнение. Но если мнение складывается из ложных сведений или из сведений, которые ненадежны, то у потерпевшего появляется основание для защиты чести и достоинства.

Позиция ЕСПЧ, которая осваивается нашими судами: «голое фактологическое мнение не защищается правом». Должны быть хоть какие-то основания для такого мнения. Поэтому каждый случай уникален и какого-то универсального совета дать невозможно. Нужно всегда быть осторожным, ввязываясь в такие споры.

Спикер рассказал также об изменениях ст. 152 ГК РФ, о правовосстановительных и «штрафных» санкциях, об освобождении от ответственности согласно ст. 57 Закона РФ «О средствах массовой информации», а также о том, почему практически стерлась грань между опровержением и ответом.

Коснулся он и случаев, когда редакция или журналист не могут доказать свою правоту, так как не желают раскрывать источник информации. Генри Резник перечислил так называемые относительные привилегии, которые учитываются при рассмотрении такого рода дел. В частности, публичные фигуры больше открыты для критики, должны быть к ней снисходительны и в отношении к ним допустимы даже провокации. Если публикация представляет общественный интерес, то это должно учитываться судом при вынесении решения. Добросовестность журналиста определяется тем, принимались ли меры для проверки информации. Наконец, претензии к устным высказываниям не должны быть такими же серьезными, как к письменным.

От «морального ущерба», который наносится физическому лицу, адвокат плавно перешел к понятию «репутационный вред». Автором этого понятия является сам Генри Резник, а впоследствии оно было использовано Конституционным Судом РФ при определении нематериальных убытков юридического лица. «Похоронами» репутационного вреда Генри Маркович назвал решение Верховного Суда, уравнявшего в конкретном деле компенсацию имущественного вредя с возмещением за нематериальные убытки.