Срок административного задержания не может быть продлен, даже если правонарушитель пьян

Конституционный Суд РФ признал не соответствующим Конституции РФ положение ч. 4 ст. 27.5 Кодекса об административных правонарушениях, позволяющее ограничивать свободу лица, совершившего правонарушение и находящегося в состоянии опьянения, на срок более 48 часов, исчисляя срок задержания со времени его вытрезвления. Федеральному законодателю предписано внести в действующее правовое регулирование изменения с учетом правовых позиций КС РФ.

Рассматривая жалобу гражданина Е.С. Сизикова, который Постановлением Бабушкинского районного суда города Москвы от 1 апреля 2013 г. был признан виновным в совершении административного правонарушения, КС РФ установил, что на момент административного задержания Сизиков согласно проведенному медицинскому освидетельствованию находился в состоянии алкогольного опьянения. Срок его административного задержания составил 59 часов, поскольку исчислялся со времени вытрезвления.

И хотя суд засчитал это время в срок отбывания назначенного ему административного наказания в виде административного ареста на 12 суток, Сизиков не согласился с правомерностью таких действий. Он пытался обжаловать задержание, превысившее установленные законом 48 часов, но суды общей юрисдикции не усмотрели нарушений закона при привлечении его к административной ответственности. После чего Сизиков обратился в КС РФ, указав в своей жалобе, что «часть 4 статьи 27.5 КоАП Российской Федерации, устанавливающая исчисление срока административного задержания лица, находящегося в состоянии опьянения, не с момента доставления его в отдел полиции, а со времени вытрезвления, позволяет подвергать такое лицо административному задержанию на срок более 48 часов без судебного решения, что прямо противоречит Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части 1 и 2), 22 (часть 2) и 55 (часть 2)».

КС РФ напомнил, что согласно ст. 22 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность (ч. 1); арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению; до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов (ч. 2). Кроме того, КС РФ связал ряд статей Конституции с положениями являющихся составной частью правовой системы России Всеобщей декларации прав человека (ст. 3), Международного пакта о гражданских и политических правах (ст. 9) и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ст. 5), где сказано, что «право на свободу и личную неприкосновенность, будучи неотчуждаемым и принадлежащим каждому от рождения, относится к числу основных прав человека».

Надлежащее обеспечение провозглашенного в ст. 22 Конституции РФ и ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод права на свободу и личную неприкосновенность подразумевает, как неоднократно указывал КС РФ, «эффективную защиту от задержания, ареста, заключения под стражу или лишения свободы в иных формах без предусмотренных законом оснований и сверх установленных временных пределов». Следовательно, указал КС РФ в своем постановлении, «любые принудительные меры, применяемые в целях ограничения личной свободы и неприкосновенности, должны осуществляться только с соблюдением конституционных и конвенционных требований; до судебного решения граждане (иностранцы, лица без гражданства) могут быть при необходимости принудительно подвергнуты задержанию или иному лишению свободы на срок не свыше 48 часов». Причем это правило распространяется «не только на указанные в ст. 22 Конституции Российской Федерации арест, заключение под стражу и содержание под стражей, но и на все другие виды лишения свободы (будь то санкция за правонарушение или принудительные меры, обеспечивающие производство по делу».

Административное задержание может считаться конституционно оправданным, если его применение было вызвано необходимыми основаниями и не сопровождалось произвольным определением продолжительности ограничения свободы задержанного лица, указал Суд.

Состояние опьянения, отметил КС РФ, тем более средней или тяжелой степени, несомненно, «оказывает влияние на способность лица, подвергнутого административному задержанию, адекватно воспринимать и оценивать как собственное поведение, так и действия осуществляющих административное задержание должностных лиц, что существенно затрудняет осознанное использование им процессуальных прав, гарантированных законом участникам производства по делу об административном правонарушении, а в некоторых случаях вовсе делает их реализацию невозможной». Такие лица подлежат направлению на медицинское освидетельствование на состояние опьянения.

До медицинского освидетельствования следует принять меры к установлению личности задержанного. Если установлено, что лицо, подвергнутое административному задержанию, находится в состоянии опьянения, совершаемые в рамках производства по делу об административном правонарушении действия должны быть отложены до вытрезвления такого лица. А срок задержания при этом не прерывается.

Именно на обеспечение этих условий и направлена оспариваемая норма, закрепляющая правило об исчислении срока административного задержания лица, находящегося в состоянии опьянения, со времени его вытрезвления, отметил КС РФ. Однако на практике это правило приводит к тому, что общая продолжительность внесудебного принудительного ограничения личной свободы граждан, находящихся в состоянии опьянения, может превышать 48 часов.

В случае с Сизиковым она составила 59 часов. Причем, как указано в решении КС РФ, «данный факт не только не отрицался должностными лицами органов внутренних дел, но и, по существу, получил признание со стороны судов общей юрисдикции, засчитавших все указанное время в срок отбывания назначенного административного ареста».

КС РФ пришел к выводу, что такая практика недопустима. Должностные лица должны учитывать, что задержание на срок более 48 часов приводит «к игнорированию конституционных гарантий права на свободу и личную неприкосновенность и тем самым к умалению существа данного права».

Советник ФПА РФ Нвер Гаспарян назвал решение КС РФ от 17 ноября «примечательным» и выразил удовлетворение тем, что КС РФ встал на сторону гражданина. КС РФ обосновал свою позицию тем, что «задержанный, находящийся в состоянии опьянения, начинает претерпевать принудительное ограничение личной свободы не со времени своего вытрезвления (как это установлено ч. 4 ст. 27.5 КоАП Российской Федерации), а в период, предшествующий вытрезвлению, то есть с момента своего фактического доставления в правоохранительный орган. И поэтому срок задержания должен исчисляться именно с момента доставления лица».

Принципиально важен, по словам советника ФПА РФ, следующий вывод КС РФ: «Следовательно, в российской правовой системе – исходя из конституционных принципов юридического равенства и равноправия – должно быть исключено, в том числе в рамках производства по делам об административных правонарушениях, любое отступление (чем бы оно ни аргументировалось и какие бы формы ни принимало) от закрепленных в Конституции Российской Федерации и нормах международного права гарантий свободы и личной неприкосновенности, к числу которых относится запрет задержания лица до судебного решения на срок более 48 часов».

Отмечая обстоятельность постановления КС РФ, Нвер Гаспарян считает очень важным тот факт, что «КС РФ проанализировал и неоднократно сослался на позиции Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентную практику Европейского суда по правам человека, что дает определенный сигнал судам общей юрисдикции, которые в последнее время одновременно с введенными Евросоюзом санкциями в отношении России негласно вводят собственные санкции на позиции Европейского суда по делам, находящимся у них в производстве».

Положительно оценила постановление КС РФ и адвокат Адвокатской конторы «Бородин и Партнеры» Ольга Рогачева. Она обратила внимание на установленную судом обязанность должностных лиц принять меры, чтобы лицо, находящееся в состоянии опьянения, прошло медицинское освидетельствование, и не проводить процессуальные действия до вытрезвления такого лица, «поскольку в противном случае не будут соблюдены условия, позволяющие ему надлежащим образом, своевременно и полно уяснить мотивы (причины) административного задержания, а также характер и объем предъявляемых претензий в нарушении действующего законодательства, без чего немыслима эффективная реализация права на защиту от административно-деликтного преследования».