ОБ ОСПАРИВАНИИ РЕШЕНИЙ СОВЕТА ПАЛАТЫ

Советник ФПА РФ, первый вице-президент АП Московской области Толчеев Михаил 2017-11-17

Создание в ФПА апелляционной инстанции, способной пересматривать решения региональных советов на предмет их обоснованности, не позволит эффективно исправлять ошибки в правоприменении

При обсуждении создания системы обжалования дисциплинарных взысканий внутри адвокатской корпорации необходимо понимать, что в основе обозначенной проблематики находятся вопросы принципа правовой определенности и судейского усмотрения (в широком смысле – усмотрения правоприменителя) как важного инструмента реализации этого принципа. Прежде всего следует определиться с исходными посылками, которые должны пониматься однозначно.

Дисциплинарное производство, осуществляемое органами адвокатских палат, является юрисдикционной правоприменительной деятельностью. Эта деятельность в целом подчиняется тем же правилам и требованиям, что и осуществление правосудия.

И дело здесь не в объеме правомочий в отношении членов корпорации, а прежде всего в ответственности за правильность и обоснованность принимаемых решений.

Детально этот тезис проработан в мнении судьи Конституционного Суда РФ К.В. Арановского к Постановлению КС РФ от 26 мая 2011 г. № 10-П. Вот несколько цитат из этого документа.

«…отношения между правом и государством таковы, что государство должно праву подчиниться. Причем государство оправдывает себя настолько, насколько остается в служебном положении, а право обращается к ресурсам государства постольку, поскольку они нужны для его действительного господства, верховенства. В итоге необходим тот общий вывод, что право может себя осуществлять не только через институты государственности, но и помимо них».

«И тем же образом отправление права нельзя свести лишь к деяниям государства. Правосудие (jurisdictio), т.е. разрешение различных споров и дел об ответственности с постановлением обязывающих решений, а в буквальном смысле – вынесение суждений, основанных на праве, представляет собой не только и не столько способ овеществления власти, сколько ресурс и принадлежность права».
 
«Но наряду с правосудием, освоенным государственностью, всегда, так или иначе, востребованы юрисдикционные институты и процедуры, применяемые постоянно или по случаю (ad hoc) за ее рамками. Они получают признание в гражданской, общественной, корпоративной, профессиональной, в традиционной или в заново образуемой неполитической самоорганизации граждан».

«Недоверие государства к гражданским институтам конституционно несостоятельно. Если Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно и обоснованно следовал принципу поддержания доверия граждан к действиям государства, то тем более бесспорна обязанность конституционного государства, поставленного на службу обществу, доверять его институтам и самим гражданам, презюмируя их ответственность и добросовестность».

Таким образом, дисциплинарное разбирательство в адвокатских палатах имеет ту же правовую природу, что и правосудие. С учетом терминологических особенностей ч. 1 ст. 118 Конституции РФ оно таковым называться, конечно, не может. Однако очевидно, что это – правоприменительная деятельность: вынесение обязывающих суждений, основанных на праве как системе регулятивных норм. Важно, что дисциплинарное производство советом адвокатской палаты разрешается по существу вынесением окончательного решения.

В свою очередь, принцип правовой определенности inter alia предполагает известную степень предсказуемости и возможности разумного прогнозирования решений юрисдикционных органов. Усмотрение правоприменителя – неотъемлемый инструмент этого принципа, позволяющий применять регулирующую норму не просто путем ее формально-логического переноса на конкретную жизненную ситуацию, но с учетом тех смыслов, которые были заложены в нее законодателем. Среди них и справедливость, и этичность, и социально-экономическое моделирование. Нормы права, предполагающие такое усмотрение, в теории принято называть относительно-определенными.

Принцип правовой определенности предполагает, что во всей системе применения относительно определенной нормы может быть лишь один субъект, наделенный правом свободного усмотрения. Этот субъект – орган, разрешающий дело по существу. Механизмы проверки решений и устранения допущенных в них ошибок не могут основываться только на ином взгляде проверяющего на то, как должно быть рассмотрено дело.

Такое решение может быть пересмотрено на предмет правильности применения материальной или процедурной нормы. Применительно к вопросам усмотрения это означает, что решение может быть отменено или изменено, когда правоприменитель вышел за пределы предоставленного ему усмотрения или, в терминологии ЕСПЧ, когда «ни один разумный судья не принял бы такого решения в сходной ситуации».

Данный подход в судебной правоприменительной практике полностью подтверждается статистически. Несмотря на то что апелляционная инстанция суда вправе пересматривать решения судов на предмет их законности и обоснованности, основанием к отмене в апелляции в 63% случаев становится неправильное применение судом норм материального или процессуального права. И только в 3,5% – недоказанность обстоятельств, которые суд считает установленными, т.е. элементов решения, отнесенных к усмотрению правоприменителя. 

Исходя из изложенного, мы вправе сделать следующие выводы. Решения совета адвокатской палаты относительно вопросов дисциплинарного производства по существу принимаются в квазисудебной процедуре. При их оспаривании суд не обладает правом иного усмотрения, и решение правоприменительного органа адвокатского сообщества может быть отменено только в случаях допущенных советом нарушений. Так, к процедурным нарушениям относится, в частности, очевидное злоупотребление советом правом усмотрения правоприменителя: «когда никакой разумный судья не принял бы такого решения».

Анализ массива правоприменительной практики показывает, что суды придерживаются именно таких подходов в отношении решений, принимаемых органами адвокатского сообщества. Исключение составляют знаковые процессы, политически мотивированные дела, приобретшие значительный общественный резонанс. К сожалению, в этих случаях суды часто подвержены влиянию медийной составляющей.

Аналогичных позиций, на мой взгляд, следует придерживаться и при рассмотрении вопроса о возможности пересмотра решений советов региональных палат Федеральной палатой адвокатов РФ. Нет необходимости тиражировать проблемы, от которых по сей день не может избавиться наша судебная система. «Ручное» управление правоприменительной практикой и восстановление нарушенных прав по конкретным делам на уровне высшего органа давно признаны неэффективными средствами правовой защиты. Задача Верховного Суда РФ – не исправление ошибок, а формирование единообразного толкования и применения правовых норм.

Принцип правовой определенности при этом предполагает, что решения, вынесенные в результате рассмотрения дела по существу, не должны подвергаться сомнению. В ряде стран этот диссонанс устраняется посредством института платонической кассации, когда решение суда, основанное на неправильном применении закона, тем не менее не подвергается сомнению и оставляется в силе, однако уполномоченным органом дается разъяснение, касающееся правильного толкования и применения задействованной правовой нормы.

С этой функцией способен справиться такой институт, как Комиссия ФПА РФ по этике и стандартам. Она дает обязательные для применения палатами субъектов разъяснения и толкование этических норм адвокатского сообщества, основанные на обобщении дисциплинарной практики палат. Демонстративное несогласие совета региональной палаты следовать таким решениям преодолевается с помощью механизма п. 4 ст. 31 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

Создание же в ФПА РФ апелляционной инстанции, способной пересматривать решения региональных советов на предмет их обоснованности, представляется дорогостоящим и ненужным. Как показывает мировой опыт и опыт нашей судебной системы, это не станет эффективным способом исправления ошибок в правоприменении. Помимо прочего, такой подход поставит под сомнение самостоятельность советов региональных палат и их способность выражать мнение адвокатского сообщества региона.

Нельзя также забывать, что в дисциплинарном производстве применяются этические нормы, которые более динамичны, нежели нормы писаного права, и могут иметь особенности в правоприменении от региона к региону. Например, степень урона авторитету адвокатуры, нанесенного одним и тем же дисциплинарным проступком, может по-разному оцениваться адвокатскими сообществами, скажем, Москвы и Мордовии. Отсюда и разные подходы к определению меры дисциплинарного взыскания, применение которого совершенно очевидно отнесено к усмотрению дисциплинарных органов региональной палаты.

Конституционный Суд РФ неоднократно отмечал, что в рамках дисциплинарного производства не защищаются права заявителя, а значит, и их восстановление в процедуре апелляционного обжалования не требуется. Поэтому в качестве основных задач ФПА РФ видится обеспечение единообразия дисциплинарной практики, достижение единообразного толкования и применения этических норм сообщества.