«СУЩЕСТВЕННЫЙ ВРЕД» И «ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ УЩЕРБ» – РАЗНЫЕ КАТЕГОРИИ
Суд поддержал апелляционную жалобу защиты, указавшей на ошибочное отождествление стороной обвинения и судом первой инстанции различных оценочных категорий 29 мая 2017 г. Новосибирский областной суд отменил обвинительный приговор в отношении жителя г. Новосибирска в части его осуждения по ч. 1 ст. 330 УК РФ и прекратил производство по делу на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, признав за ним право на реабилитацию.
Первоначальная версия
Первоначальная версия событий, в которой обнаруживаются некоторые несостыковки, такова.
2 марта 2016 г. между подзащитным и потерпевшим в процессе общения посредством социальной сети «ВКонтакте» возникла ссора, в ходе которой потерпевший направил в адрес подзащитного сообщения оскорбительного характера. Спустя некоторое время подзащитный, проходя мимо дома потерпевшего, решил уладить конфликт, для чего вызвал его на улицу. Потерпевший появился с монитором и процессором от компьютера, поставил их внутри ограды дома со словами «на, бери» и вернулся к себе. Подзащитный решил, что потерпевший сделал это умышленно, для того чтобы обвинить его в краже, и начал заносить вещи в дом. После этого он направился в сторону ограды и, услышав за спиной быстрые шаги, обернулся. Потерпевший с криком «убью!» бежал на него с ножом. Подзащитный в целях защиты поднял вверх левую руку, а правой нанес удар потерпевшему. Удар ножом пришелся в левую руку, отчего лезвие ножа сломалось и отскочило от рукояти. В результате удара ножом был разрезан пуховик и поцарапана рука.
Два в одно
Это событие послужило поводом для возбуждения уголовных дел – по ч. 1 ст. 119 УК РФ («Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью»), где подзащитный выступал в качестве потерпевшего, по ч. 1 ст. 111 УК РФ («Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью»), где подзащитный был подозреваемым, и дела, связанного с наличием заявления от потерпевшего о хищении имущества, в котором он указал, что компьютерные принадлежности вынес из его дома подзащитный.
Уголовное дело по ст. 119 УК РФ было возбуждено по факту, поскольку из материалов дела загадочным образом исчез нож, изъятый оперативниками на месте происшествия. По мнению дознавателя, лицо, подлежавшее привлечению в качестве обвиняемого, установлено не было. Дело приостановили.
Никаких сомнений в виновности подзащитного в совершении преступления, предусмотренного ст. 111 УК РФ, у органов предварительного расследования не возникло, уголовное дело возбудили.
С хищением имущества дела обстояли сложнее: материалы переходили от органов дознания к прокуратуре и обратно – дело не возбуждалось.
Между тем у органов предварительного следствия возникла идея упорядочить дела, объединив два из них – о хищении и об умышленном причинении тяжкого вреда.
Накануне выполнения требований ст. 217 УПК РФ по ч. 1 ст. 111 УК РФ следователь в «мягкой» форме предложил признаться в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 161 УК РФ – открытое хищение чужого имущества, санкция которой предусматривает до 4 лет лишения свободы, и предупредил, что в его деяниях можно усмотреть и состав ч. 4 ст. 162 УК РФ – разбой с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, санкция предусматривает от 8 до 15 лет лишения свободы. Не получив признательные показания и не обнаружив состава ст. 162 УК РФ, дело возбудили по ч. 2 ст. 330 УК РФ – самоуправство, совершенное с применением насилия или с угрозой его применения. Санкция – до 5 лет лишения свободы.
Позиция органов предварительного расследования
По версии органов предварительного расследования после произошедшей 2 марта 2016 г. ссоры обвиняемый пришел к потерпевшему домой и взял компьютерные принадлежности на общую сумму 8200 руб., причинив потерпевшему значительный материальный ущерб. Потерпевший потребовал вернуть имущество, но обвиняемый отказался это сделать, поставил монитор и процессор на снег и нанес один удар в лицо. После чего обвиняемый распорядился имуществом. В действиях обвиняемого усматривалось самоуправство, т.е. самовольное, вопреки установленному законом порядку, совершение действий, правомерность которых оспаривается гражданином, если такими действиями причинен существенный вред. Квалифицирующий признак этого преступления – применение насилия. Указанную позицию вплоть до вынесения приговора поддерживал государственный обвинитель.
В качестве доказательств сторона обвинения использовала показания потерпевшего, из которых следовало, что стоимость имущества составила 8200 руб. и ущерб от самовольных действий подсудимого для него являлся значительным, а также показания свидетелей о том, что подзащитный применил к потерпевшему насилие.
На стадии предварительного следствия и в суде адвокатом неоднократно заявлялись ходатайства о прекращении производства по делу, о возращении его прокурору. Согласно позиции стороны защиты в нарушение ст. 73 и 220 УПК РФ органами предварительного расследования не были приняты меры к доказыванию характера и размера вреда, причиненного преступлением, а размер ущерба был определен со слов потерпевшего, без документального подтверждения. Ходатайства были оставлены без удовлетворения.
Выводы суда первой инстанции
В ходе судебного разбирательства, проходившего в Первомайском районном суде г. Новосибирска, были признаны недопустимыми: протокол предъявления для опознания по фотографии и допрос свидетеля, основанный на следственном действии, проведенном с нарушением УПК РФ. В протоколе отсутствовали подписи понятых; кроме того, опознание по фотографии может быть проведено лишь при невозможности предъявления самого лица – таких обстоятельств установлено не было. Что касается допроса свидетеля, то он был основан на вышеуказанном следственном действии.
В прениях адвокат указала, что обязательными признаками состава ч. 2 ст. 330 УК РФ в том числе являются причинение существенного вреда и применение насилия. Между тем имущество за пределы земельного участка, принадлежащего потерпевшему, не выносилось, соответственно, из владения потерпевшего не выбыло. Стоимость и перечень изъятых компьютерных принадлежностей не доказаны. Факт применения насилия не подтвержден, так как потерпевший в суде показал, что причиной конфликта была провокация в виде оскорблений в адрес подзащитного. По мнению стороны защиты, в деяниях подзащитного отсутствовал состав преступления.
Однако суд пришел к выводу, что подсудимый, используя оскорбление, нанесенное ему потерпевшим, в качестве повода для совершения самоуправных действий, пришел домой к последнему и самовольно, без согласия собственника, завладел имуществом, причинив потерпевшему существенный вред, который выразился в значительном материальном ущербе на сумму 8200 руб. При этом суд не согласился с квалификацией содеянного, предложенной стороной обвинения, – ч. 2 ст. 330 УК РФ, и указал, что насилие к потерпевшему было применено не с целью самоуправного завладения имуществом, а в связи с оскорблениями подсудимого. Суд приговорил признать подзащитного виновным по ч. 1 ст. 330 УК РФ.
Доказыванию подлежит категория существенности вреда
В своей апелляционной жалобе адвокат обратила внимание на то, что суд первой инстанции не обосновал признак существенности вреда, имеющий решающее значения для квалификации преступления. В приговоре указано, что потерпевшему причинен значительный ущерб, тогда как доказыванию и последующей оценке судом подлежит категория существенности вреда. Кроме того, суд не выразил своего отношения к показаниям потерпевшего, который в судебном заседании пояснил, что ущерб заключался в том, что у него «возникли неудобства».
При рассмотрении этой жалобы судом апелляционной инстанции Новосибирского областного суда прокурор предложил приговор суда в части осуждения по ч. 1 ст. 330 УК РФ отменить и направить дело на новое судебное разбирательство. В свою очередь суд указал, что выводы суда первой инстанции о виновности подзащитного в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 330 УК РФ, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, не подтверждаются доказательствами, исследованными в судебном заседании.
Кроме того, суд не учел всех обстоятельств, которые могли повлиять на его выводы. Так, признак существенности вреда не обоснован объективными доказательствами: имущество на сумму 8200 руб. было вынесено подзащитным из дома, непродолжительное время находилось около него и уже вскоре было возвращено обратно подзащитным – потерпевший в судебном заседании указал, что от этих событий он испытал неудобства.
Апелляционная жалоба была удовлетворена частично, приговор в части осуждения подсудимого по ч. 1 ст. 330 УК РФ был отменен, производство по делу прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УК РФ за отсутствием в деянии состава преступления с признанием права на реабилитацию.
Существенным обстоятельством, повлиявшим на решение апелляционного суда, стало ошибочное отождествление стороной обвинения и судом первой инстанции категорий «существенный вред» и «значительный ущерб», в то время как понятие «значительный ущерб», согласно примечанию к ст. 158 УК РФ, применяется лишь к составам преступления, включенным в гл. 21 УК РФ.
Оценочная категория как обязательный признак преступления всегда является слабой стороной правовой позиции обвинения. Учитывая свои задачи, последняя стремится загнать в рамки понятия все, что хоть немного напоминает его суть. При таких обстоятельствах важную роль играет активная деятельность адвоката по выявлению верного правового понимания и применения уголовного закона, а также по доведению своей правовой позиции до суда.
В настоящее время в рамках реализации права на реабилитацию, предусмотренного п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК РФ, решается вопрос о компенсации морального вреда и возмещении имущественного вреда в связи с незаконным уголовным преследованием.
| |
