Хотелось бы проанализировать вопрос избрания меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении предпринимателей. Речь пойдет о «модных» преступлениях, предусмотренных ст. 159 и 160 УК РФ.

Положения постановления ВС РФ саботировались судами
Из процесса в процесс мы с вами говорим и доказываем, что наш подзащитный подозревается или уже обвиняется в преступлении, совершенном в сфере предпринимательской деятельности, а суды, ссылаясь на ст. 2 ГК РФ, указывают на необоснованность наших доводов и избирают меру пресечения в виде содержания под стражей либо ее продлевают.

Все мы знаем, что ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ установлен запрет на применение заключения под стражу в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, совершенных в сфере предпринимательской деятельности.

В своем Постановлении от 19 декабря 2013 г. № 41 (п. 8) Пленум Верховного Суда РФ разъяснил:

«Для разрешения вопроса о предпринимательском характере деятельности судам надлежит руководствоваться пунктом 1 статьи 2 ГК РФ, в соответствии с которым предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке.

Разъяснить судам, что преступления, предусмотренные статьями 159–159.6, 160 и 165 УК РФ, следует считать совершенными в сфере предпринимательской деятельности, если они совершены лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность самостоятельно или участвующим в предпринимательской деятельности, осуществляемой юридическим лицом, и эти преступления непосредственно связаны с указанной деятельностью.

К таким лицам относятся индивидуальные предприниматели в случае совершения преступления в связи с осуществлением ими предпринимательской деятельности и (или) управлением принадлежащим им имуществом, используемым в целях предпринимательской деятельности, а также члены органов управления коммерческой организации в связи с осуществлением ими полномочий по управлению организацией либо при осуществлении коммерческой организацией предпринимательской деятельности».

Приведенные положения саботировались судами, и они продолжали заключать под стражу подозреваемых и обвиняемых учредителей, генеральных директоров, их заместителей и других работников.

При таком положении требовалось уточнить, что все-таки следует считать преступлением, совершенным в сфере предпринимательской деятельности.

Казалось бы, все ясно
15 ноября 2016 г. Верховный Суд РФ собрал свой Пленум и принял Постановление № 48 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности».

Оправдались ли наши надежды через полгода действия этого постановления? По моему мнению, нет, но работаем с тем, что имеем.

Постановление № 48 дает хоть какую-то конкретику во взаимосвязи со всеми его положениями.

«1. Обратить внимание судов на то, что по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 159–159.3, 159.5, 159.6, 160, 165 УК РФ (если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности), уголовным и уголовно-процессуальным законодательством установлены особенности уголовного судопроизводства, касающиеся, в частности, порядка рассмотрения сообщения о преступлении (части 7–9 статьи 144 УПК РФ) и возбуждения уголовного дела (часть 3 статьи 20, часть 1.2 статьи 140 УПК РФ), применения меры пресечения в виде заключения под стражу (часть 1.1 статьи 108 УПК РФ)…
2. Судам при рассмотрении жалоб в порядке, установленном статьей 125 УПК РФ, на постановления о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица о преступлениях, предусмотренных статьями 159–159.3, 159.5, 159.6, 160, 165 УК РФ, следует иметь в виду, что в силу части 3 статьи 20 УПК РФ уголовные дела об этих преступлениях являются делами частно-публичного обвинения и возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего, если они совершены индивидуальным предпринимателем в связи с осуществлением им предпринимательской деятельности и (или) управлением принадлежащим ему имуществом, используемым в целях предпринимательской деятельности, либо если эти преступления совершены членом органа управления коммерческой организации в связи с осуществлением им полномочий по управлению организацией либо в связи с осуществлением коммерческой организацией предпринимательской или иной экономической деятельности, за исключением случаев, указанных в данной норме…
3. По смыслу уголовно-процессуального закона в случаях, предусмотренных в части 3 статьи 20 УПК РФ, когда потерпевшим является коммерческая организация, уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьями 159–159.3, 159.5, 159.6, 160, 165 УК РФ, возбуждаются по заявлению лица, являющегося в соответствии с уставом организации ее единоличным руководителем (лицом, выполняющим функции единоличного исполнительного органа) или руководителем коллегиального исполнительного органа (например, председатель правления акционерного общества), либо лица, уполномоченного руководителем коммерческой организации представлять ее интересы в уголовном судопроизводстве в соответствии с частью 9 статьи 42 УПК РФ.
Если в совершении указанных преступлений подозревается руководитель коммерческой организации, уголовное дело может быть возбуждено по заявлению органа управления организации, в компетенцию которого в соответствии с уставом входит избрание, назначение руководителя и (или) прекращение его полномочий, (например, совета директоров) либо лица, уполномоченного этим органом обратиться с таким заявлением».

В чем смысл этих положений?

Преступления в сфере предпринимательской деятельности возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего и являются делами частно-публичного обвинения. Точка!

Уголовные дела частно-публичного обвинения возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя, но прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым не подлежат. К уголовным делам частно-публичного обвинения относятся уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 159–159.3, 159.5, 159.6, 160, 165 УК РФ, если они совершены индивидуальным предпринимателем в связи с осуществлением им предпринимательской деятельности и (или) управлением принадлежащим ему имуществом, используемым в целях предпринимательской деятельности, либо если эти преступления совершены членом органа управления коммерческой организации в связи с осуществлением им полномочий по управлению организацией или в связи с осуществлением коммерческой организацией предпринимательской или иной экономической деятельности...

Исключение составляют случаи, когда преступлением причинен вред интересам государственного или муниципального унитарного предприятия, государственной корпорации, государственной компании, коммерческой организации с участием в уставном (складочном) капитале (паевом фонде) государства или муниципального образования либо если предметом преступления явилось государственное или муниципальное имущество.

Что же получается?

Часть 3 ст. 20 УПК РФ и Постановление № 48 взаимосвязано устанавливают, что все преступления, где потерпевшие – государственные или муниципальные унитарные предприятия, государственные корпорации, государственные компании, коммерческие организации с участием в уставном капитале государства или муниципального образования и где предметом преступления явилось государственное или муниципальное имущество, не являются преступлениями в сфере предпринимательской деятельности.

Казалось бы, все достаточно ясно. А вот и нет!

Только сфера и характер деятельности
Юристы из следственных отделов не хотят видеть предпринимательский характер даже там, где нет потерпевшего государства. Может, я ошибаюсь, не видел материалов уголовного дела и основываюсь на информации из СМИ, но в деле господина Полонского потерпевшие – физические лица, уголовное дело возбуждено по их заявлениям.

И похожих уголовных дел очень много.

В одном из дел, где я защищаю обвиняемого, все потерпевшие – физические лица. Следователь, обосновывая соответствующее ходатайство, и суд, продлевая срок содержания под стражей, каждый раз пишут одно и то же. 

Следователь в своем ходатайстве дает некую оценку действиям подозреваемого или обвиняемого, указывая: преступление совершено не в сфере предпринимательской деятельности, поскольку умысел подозреваемого или обвиняемого направлен на хищение... Ну и далее про ст. 2 ГК РФ.

Что остается делать суду? Рассматривая ходатайство следователя, суд пишет, что не вправе на данной стадии входить в вопрос квалификации деяния, в существо обвинения и т.д.

А какое значение имеет умысел при решении вопроса о предпринимательском характере преступления? Ведь ст. 159 и 160 УК РФ вообще-то всегда предусматривают умысел на хищение! Или нет? Или эти составы могут не предусматривать умысла на хищение? Сам ужаснулся написанному. Может, такое бывает? И квалификация ли это?

Квалификация преступления – точная уголовно-правовая оценка конкретного общественно опасного деяния. Она заключается в установлении полного соответствия между признаками совершенного общественно опасного деяния и признаками, предусмотренными в нормах уголовного закона.

Если нашим подзащитным вменяют ч. 4 ст. 159 УК РФ, то каким образом суд, установив сферу предпринимательского характера преступления, вмешается в вопрос квалификации и виновности? На мой скромный взгляд – никаким! Диспозиция статьи не меняется.

Мой довод, смею заметить, поддержан и прямо вытекает из постановлений № 41 и № 48, в которых четко указано: суд во всех случаях должен выяснить, в какой сфере деятельности совершено преступление; для разрешения вопроса о предпринимательском характере деятельности судам надлежит…

То есть это всего лишь сфера и характер деятельности, которые значительно влияют на избрание меры пресечения, и ничто не препятствует суду установить данное обстоятельство. К сожалению, практика показывает нежелание следователей, прокуроров и судов идти в русле верного правоприменения.

Коллеги, будем и дальше ломать эту стену?