В Европе, странах Америки, в половине африканских государств, даже в самобытном и таком азиатском Китае – везде человек, представший перед судом, находится, пусть даже он и под конвоем, но за самым обычным столом (стойкой, кафедрой). Да и по многим советским фильмам можно увидеть, что в эпоху «социалистической законности» подсудимых не ограждали от суда конструкциями, свидетельствующими о нахождении их под стражей.

Говорит ли это о том, что современные российские судьи опасаются за себя? Верится с трудом – что, например, мешает подсудимому, находящемуся под подпиской о невыезде, совершить нечто противоправное в отношении судьи? Ничего. А почему тогда только арестантов определяют, по сути, «в цугундер» задолго до приговора? Разве нужно им «вешать» на себя дополнительную статью, не исключающую пожизненного лишения свободы, совершая преступление против суда?

Российская правоохранительная система исторически ориентирована на обвинительный уклон. Причина, на мой взгляд, именно в этом. Человек, попавший в жернова «органов», имеет крайне не высокие шансы получить действительно объективное разбирательство – быть оправданным или получить верную квалификацию содеянного. Несомненно, адвокат старается помочь своему подзащитному, но он сталкивается с очень мощным противодействием государственных органов: так у нас повелось, что суды на стадии расследования стараются не лезть в дела следователей (в Москве это – табу, исходящее от председателя Мосгорсуда); прокурор, утверждая обвинительное заключение, закрывает на огрехи по уголовным делам свое «государево око», уповая на тот же суд – мол, тот точно разберется. Ну, а когда дело проходит сквозь два таких «фильтра», как следствие и прокуратура, сомневаться в виновности у человека в мантии оснований нет или почти нет – остается лишь определить меру наказания... Вероятно, именно поэтому подсудимый сразу помещается на время судебного процесса в клетку или «аквариум».

Является ли это нарушением его прав? Абсолютно! С учетом того, что для полноценного представления суду своих доводов необходимо присутствие рядом адвоката, который будет давать подсудимому консультации, формировать совместно с ним позицию, обращаться к материалам дела, а последний находится в изолированном пространстве, да еще и под надзором приставов, либо конвоя, нарушаются первостепенные права стороны защиты. Осложняется это тем, что на практике, председательствующий может открыто препятствовать общению адвоката с подсудимым, запрещая его под эгидой соблюдения «порядка заседания».

Печали добавляет также и то, что побороть столь порочное ограничение реально пока нельзя. Из последних ярких примеров подобного поведения судей можно отметить гремящее на всю страну «дело о массовых беспорядках 6 мая 2012». Достаточно прочитать стенограммы сразу нескольких СМИ, чтобы убедиться в том, как нарушаются права подсудимых на защиту именно помещением их в «аквариум» Мосгорсуда. Даже элементарные санитарные нормы не могут соблюдаться, когда в этом стеклянном кубе размещают сразу дюжину подсудимых, не говоря уже о том, что приставы ограждают их от общения с собственными адвокатами!

И вот, развитием острой темы стало постановление ЕСПЧ, датируемое декабрем 2012 г., которым установлено нарушение российскими властями ст. 3 Конвенции по правам человека, запрещающей унизительное обращение, по делу «Свинаренко и Сляднев против России». Поводом для подачи нашими согражданами жалобы стало то, что они во время заседаний суда по своему делу постоянно находились в металлической клетке под вооруженной охраной, хотя и не давали повода ожидать от них буйного поведения.

Большая палата ЕСПЧ уже провела публичные слушания по данной жалобе, во время которых представитель государства утверждал, что для нашей страны это обычная, применяемая ко всем подсудимым мера. Поспорить трудно. Однако удивляет мотивация властей: «помещение в клетку применяется исключительно из соображений безопасности участников процесса и в первую очередь самих подсудимых от мести»! Большего абсурда представить себе сложно.

Судей на публичных слушаниях интересовал главный вопрос – соответствовало ли нормам о защите прав человека в деле заявителей такое обращение во время суда? Представитель России в качестве позиции по делу заявил, что поведение властей подкреплено фактом законности ареста. Также он сослался на историю нашей страны, упомянув повышение уровня преступности на стыке восьмидесятых и девяностых годов, результатом которого стал рост числа нападений на участников процессов и побегов. Именно поэтому российская сторона не считает унижающим человеческое достоинство помещение подсудимых в клетку. Тезис, вызывающий у практикующих адвокатов лишь саркастическую улыбку...

Логику представителя России по данному делу, который в свете своей должности априори обязан быть противником любой жалобы против государства, можно попытаться понять. Однако, как видится, наличие конвоиров и приставов в зале судебного заседания – мера, достаточная для обеспечения безопасности процесса. Помещать же подсудимого в клетку или «аквариум» следует исключительно после конкретных актов агрессии, либо по его просьбе. Обратное, однозначно, является нарушением не только запрета на унижающее отношение, но и, в первую очередь, права на защиту.

Очень хочется верить, что по делу «Свинаренко и Сляднев против России» ЕСПЧ вынесет решение, которое будет первым поводом для искоренения такой постыдной вещи, как клетка или «аквариум» в суде.