В свете реформирования законодательства об адвокатской деятельности¹, направленной, прежде всего, на эффективное обеспечение соблюдения принципа состязательности участников уголовного судопроизводства, а также предстоящего введения «адвокатской монополии» на судебное представительство, остается нерешенной проблема участия в качестве защитников наряду с адвокатом близких родственников обвиняемого или иных лиц, о допуске которых он ходатайствует (ч. 2 ст. 49 УПК РФ).

Неопределенность правового статуса
Анализ статей УПК РФ позволяет сделать вывод, что лица, указанные в ч. 2 ст. 49 УПК РФ, фактически являются представителями обвиняемого.

Практика участия защитников, предусмотренных этой нормой, вызывает ряд существенных проблем. Так, некорректная имплементация положений ч. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в уголовно-процессуальное законодательство РФ позволяет правоприменителям допускать процессуальные нарушения в отношении близких родственников обвиняемого или иных лиц, выступающих в качестве защитников наряду с адвокатами. Например, типичными нарушениями являются:
– немотивированный отказ суда защитнику в допуске к участию в уголовном деле;
– отказ в удовлетворении заявления обвиняемого или осужденного о свидании с защитником, оказывающим юридическую помощь в связи с намерением обвиняемого обратиться в Европейский Суд по правам человека;
– безосновательное отклонение администрацией ИВС, СИЗО, ИК просьбы о предоставлении свидания защитнику с обвиняемым.

Данные нарушения свидетельствуют о неопределенности правового статуса таких защитников в уголовном судопроизводстве, что требует внесения изменений в действующее уголовное законодательство РФ, а также разъяснений Пленума Верховного Суда РФ относительно процессуальных полномочий защитника на каждой стадии уголовного судопроизводства.

Так, часто встречающимся поводом отказа суда в допуске в уголовное судопроизводство является отсутствие юридического образования у защитника. Подобный отказ грубо нарушает ч. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ч. 2 ст. 48 Конституции РФ, в соответствии с которыми обвиняемый имеет право защищать себя посредством выбранного им защитника, пользоваться его помощью.

Таким образом, только обвиняемый решает, может ли выбранный им защитник оказать ему достаточную юридическую помощь. Следует учесть, что, в соответствии с грамматическим и систематическим толкованием, термин «защитник» шире термина «адвокат». Исходя даже из этого, обвиняемому предоставляется возможность пользоваться помощью не только адвоката, но и близкого родственника или иного лица наряду с адвокатом.

Конституционный Суд РФ неоднократно указывал в своих определениях, что «одним из способов защиты от предъявленного обвинения, который не только не запрещен, но и прямо закреплен ч. 2 ст. 49 УПК РФ, является приглашение для участия в судебном заседании по ходатайству обвиняемого в качестве защитника одного из его близких родственников или иного лица; отказ суда в предоставлении обвиняемому возможности воспользоваться этим способом и тем самым — ограничение гарантируемого ч. 2 ст. 45 Конституции РФ права может иметь место лишь при наличии существенных к тому оснований»².

Тем не менее, Конституционный Суд РФ не раскрывает перечня таких «существенных оснований», что создает почву для произвола судьи в данной сфере деятельности и снижает степень защищенности обвиняемого в уголовном процессе.

На всех стадиях уголовного процесса
По нашему мнению, недостатком УПК РФ является также отсутствие конкретной формулировки по поводу того, на какой стадии уголовного судопроизводства возможен допуск защитника. Так, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 30 июня 2015г. № 29 указывает, что защиту обвиняемого в досудебном производстве вправе осуществлять только адвокат (п. 10)³. Однако это противоречит как ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, так и Конституции РФ, существенно ограничивая право обвиняемого на защиту.

В связи с вышесказанным предлагаем изложить ч. 3 ст. 49 УПК РФ в следующей редакции: «Защитник допускается дознавателем, следователем в уголовное дело наряду с адвокатом по постановлению или определению суда».

Необходимость внесения законодательной новеллы в ст. 49 УПК РФ требуется еще и потому, что нынешняя ее редакция в корне не согласуется со ст. 18 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ, в соответствии с которой подозреваемым и обвиняемым на основании письменного разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, предоставляются свидания с их представителями в Европейском Суде по правам человека и лицами, оказывающими им юридическую помощь в связи с намерением обратиться в Европейский Суд по правам человека. Внесение поправок в ст. 18 указанного Закона связано с рассмотрением 10 июня 2010 г. в ЕСПЧ дела «Захаркин против Российской Федерации», когда Суд подчеркнул, что российские власти препятствовали встречам В. Захаркина с его представителями в ЕСПЧ, нарушая тем самым ст. 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Стоит отметить, что подобные свидания предоставляются на все время подготовки жалобы в ЕСПЧ продолжительностью до 4 часов. Несоблюдение указанных прав обвиняемых и их защитников считается нарушением норм уголовно-процессуального законодательства РФ и подлежит обжалованию в суде в порядке ст. 125 УПК РФ.

Так, в ответ на обращение защитника П. обвиняемого М. о предоставлении свидания в связи с намерением обратиться в ЕСПЧ от следователя отдела СЧ ГУ МВД России по г. Москве Б. поступил отказ с мотивировкой «ввиду особенностей производства предварительного следствия по уголовному делу»⁴.

Нередко сотрудники исправительных учреждений не предоставляют осужденному свидание с защитником, мотивируя это тем, что, во-первых, в ст. 89 УИК РФ не содержится термин «защитник», а указан термин «иное лицо», во-вторых, защитник оказывает помощь только обвиняемым.

Между тем подобная позиция неоправданно ограничивает конституционное право осужденного на юридическую помощь. По смыслу правовых позиций, изложенных Конституционным Судом РФ в постановлении от 26 декабря 2003 г. № 20-П и определении от 8 февраля 2007 г. № 257-О-П, Конституция РФ определяет начальный, но не конечный момент осуществления обвиняемым права на помощь адвоката (защитника), следовательно, указанное право должно обеспечиваться на всех стадиях уголовного процесса, в том числе при исполнении приговора. При этом лицо, допущенное к участию в уголовном деле в качестве защитника, не утрачивает свои уголовно-процессуальные права и обязанности в последующих стадиях производства по делу.

Нарушено право на защиту
Наличие подобных нарушений является основанием для отмены приговора, апелляционного определения, а также направления уголовного дела на новое судебное разбирательство.

Президиум Московского городского суда в постановлении от 13 мая 2016 г. по делу № 44-у-146/2016, рассматривая уголовное дело по кассационной жалобе осужденной К. на приговор Преображенского районного суда г. Москвы от 2 декабря 2014 г., установил, что в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства в отношении осужденной К. было нарушено право на защиту, так как в судебном заседании подсудимая К. дважды заявляла ходатайство о допуске наряду с адвокатом в качестве защитников социальных работников Г. и С., мотивируя это тем, что эти лица являются сотрудниками Фонда содействия защите здоровья и социальной справедливости, обладают знаниями и опытом социальной работы⁵.

Кроме того, подсудимая в своих ходатайствах указывала, что адвокаты, назначенные судом, неоднократно менялись и фактически не осуществляли ее защиту, однако отказаться от их услуг она не имела возможности в силу требований ч. 2 ст. 49 УПК РФ. При этом суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении заявленных К. ходатайств о допуске наряду с адвокатом в качестве защитников Г. и С., сослался на отсутствие оснований для допуска этих лиц в качестве защитников наряду с адвокатом, а также указал на то, что защиту подсудимой осуществляет профессиональный адвокат.

При изложенных обстоятельствах президиум Московского городского суда пришел к выводу о том, что при рассмотрении уголовного дела было нарушено право осужденной К. на защиту, в связи с чем приговор суда и апелляционное определение подлежат отмене, а уголовное дело — направлению на новое судебное разбирательство, в ходе которого необходимо рассмотреть уголовное дело с соблюдением процедуры уголовного судопроизводства.

Таким образом, институт представительства в уголовном процессе требует внесения существенных изменений в уголовно-процессуальное законодательство, с тем чтобы максимально обеспечить право на защиту лица, подвергшегося уголовному преследованию, на всех стадиях уголовного судопроизводства.

---

¹ См.: Государственная программа РФ «Юстиция», утвержденная Постановлением Правительства РФ от 15 апреля 2014 г. № 312 (ред. от 31 марта 2017 г.).
² См., например: определение Конституционного Суда РФ «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ежкова Сергея Валерьевича на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» от 19 февраля 2009 г. № 152-О-О // СПС «КонсультантПлюс».
³ См.: постановление Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве» от 30 июня 2015 г. № 29 // СПС «КонсультантПлюс».
⁴ Материалы предоставлены благотворительным фондом помощи заключенным и их семьям «Русь сидящая».
⁵ Материалы предоставлены благотворительным фондом помощи заключенным и их семьям «Русь сидящая».