6 апреля с. г. председатель Совета судей России, судья-секретарь Пленума Верховного Суда РФ Виктор Момотов выступил на IV Московском юридическом форуме с прогрессивными для нашей судебной системы предложениями о развитии рынка «судебного инвестирования» – финансирования ведения судебных процессов на коммерческой основе за долю от присужденной суммы. Анализируя обширный западный опыт подобной деятельности, судья обратил внимание на такой ее аспект, как высокий размер судебных издержек, самостоятельное несение которых может оказаться недоступным для непрофессионального участника процесса, а также на возможность присуждения «гонораров успеха» в значительном размере.

Идея «судебного инвестирования» чрезвычайно соблазнительна для любого профессионального представителя. Каждому практикующему адвокату знакомо тяготящее чувство незавершенности, возникающее, когда приходится отказаться от ведения дела или прекратить его лишь из-за отсутствия у клиента средств. Сколько кассационных и надзорных жалоб остается ненаписанными, сколько важных для развития практики правовых позиций остается не внесенными в суды по этой тривиальной причине! Как приятно было бы вести дела, имея за плечами закрывающих все расходы инвесторов!

Однако уважаемый судья Момотов в своем докладе сам озвучил главные причины, по которым такой рынок в текущих российских условиях невозможен. Как известно, издержки инвестора могут быть покрыты либо за счет возмещения их проигравшей стороной, либо за счет «гонорара успеха», когда инвестору причитается определенная часть присужденной суммы. Там, где одновременно наблюдаются высочайший уровень недокомпенсации судебных расходов и запрет «гонорара успеха», инвестор появиться не может: у него попросту будет отсутствовать легальный источник маржи, а следовательно, и экономический смысл бизнеса.

Кроме того, существует еще один аспект проблемы. В тех странах, где распространен институт «судебного инвестирования», самым популярным объектом вложений являются массовые процессы (иски к корпорациям о возмещении ущерба и т.п.). Именно в них наилучшим образом соединяются интересы непрофессиональных истцов и профессиональных инвесторов: каждый из истцов понес убытки не столь значительные, чтобы вести самостоятельный процесс (например, отравился продуктом из бракованной партии), но может передать его ведение инвестору, который в результате сложения сотен мелких требований набирает внушительную сумму, достаточную, чтобы покрыть издержки и извлечь прибыль. В России же правовая база для так называемых классовых исков находится в зачаточном состоянии и не может использоваться профессиональными инвесторами.

Более того, даже в той категории споров, где наблюдались ростки судебного финансирования на системной основе, они были сведены на нет волей законодателя. Речь идет о спорах в области ОСАГО. На этом рынке сложилась категория «автоюристов», на систематической основе выкупающих у автовладельцев требования к страховым компаниям (с определенным дисконтом) и взыскивающих со страховщиков компенсации. Бизнес-модель, сама по себе вполне законная, стала жертвой лоббистских усилий страховщиков, сформировавших мнение об «автоюристах» как о мошенниках: вступающие в силу в эти дни поправки в Закон об ОСАГО отменяют денежные компенсации по большей части страховых случаев.

Итак, при всей здравости идеи «судебного инвестирования» в текущих российских условиях ей противятся как законодательство, так и судебная практика. Появлению профессиональных финансовых игроков на судебном рынке должно предшествовать комплексное улучшение существующей инфраструктуры разрешения споров. Наличие такого рынка – следствие формирования зрелой судебной системы, а не наоборот: инвесторы появляются там, где система настолько предсказуема, что на ее базе можно строить стабильный бизнес.