Вчера Госдумой в третьем чтении был принят законопроект «О внесении изменений в статью 299 УК РФ и статью 151 УПК РФ, направленный на установление специальной ответственности за незаконное уголовное преследование предпринимателей.

Безусловно, инициатива Президента заслуживает всяческого уважения, так как практика показывает, что нужны реальные механизмы защиты бизнеса от незаконного уголовного преследования. Поэтому законодательному органу необходима особая осмотрительность для того, чтобы посыл главы государства получил реальный отклик в виде создания действующей, а не «мертвой» нормы.

В целом, ответственность за незаконное преследование предпринимателей в законодательстве присутствует. Подобные действия сейчас подпадают под положения ст.285 УК РФ, в диспозицию которой входит «использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, если это деяние совершено из корыстной или иной личной заинтересованности». Санкция по данной статье при наличии существенного вреда – до 7 лет лишения свободы, при наличии тяжких последствий – до 10 лет.

При условии, что «существенный вред» носит оценочный характер, то предлагаемая законопроектом конструкция, связывающая санкцию «от 5 до 10 лет лишения свободы» с формально определенным размером ущерба, причиненным бизнесу, носит оправданный характер. Это приведет к отсутствию споров о существенности вреда, являющихся в подобных составах частым основаниям для отказа в возбуждении уголовного дела.

Вместе с тем, закрепление в диспозиции проектного состава таких характеристик субъективной стороны, как то, что «деяние совершено в целях воспрепятствования предпринимательской деятельности (1) либо из корыстной или иной личной заинтересованности (2)», по сути, вводит дополнительные основания для привлечения к уголовной ответственности относительно к составам, предусмотренным ст.299, поскольку ч.1 и 2 данной статьи таких характеристик субъективной стороны для привлечения к уголовной ответственности не требуют.

В то же время, согласно диспозиции данной статьи, ответственность предусматривается за «незаконное решение о возбуждении уголовного дела». Но дело в том, что уголовные дела могут возбуждаться не в отношении конкретных лиц, а по факту, что еще не означает преследование конкретных лиц. Опасность же представляют решение о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица, а также процессуальные решения и действия, которые непосредственно затрагивают права граждан и организаций – обыски, задержания и т.д.

Поэтому, установление специальной ответственности за незаконное возбуждение уголовного дела по экономическим делам, может показать обратную сторону вопроса – боязнь правоохранителей возбудить уголовные дела, что приведет к лишению права на защиту реальных потерпевших от реальных преступлений в сфере бизнеса.

С другой стороны, обременение состава преступления характеристиками субъективной стороны, о которых шла речь выше, может превратить этот состав в очередной «мертвый» состав УК РФ. Например, как доказать прямой умысел следователя на именно воспрепятствование предпринимательской деятельности при возбуждении дела, когда, допустим, имеется заявлением потерпевшего, в котором он просит привлечь кого-то к уголовной ответственности, считает действия преступными. В таком случае следователь может сказать, что возбудил дело, поскольку хотел разобраться с доводами заявителя, посчитал их заслуживающими внимания, не имел цели воспрепятствовать чьей-то работе.

На мой взгляд, правильней было поступить так же, как поступили в ситуации с установлением ответственности за «предпринимательское» мошенничество, когда дополнили ст.159 УК РФ соответствующими частями.

Считаю, не было необходимости «создавать велосипед»: не нужно было трогать ст.299 УК РФ, которая адекватно предусматривает ответственность за привлечение заведомо невиновных лиц, а дополнить ст. 285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями) и ст.286 УК РФ (превышение должностных полномочий) отдельными частями – специальными составами, предусматривающими ответственность должностных лиц за незаконные процессуальные решения и процессуальные действия по уголовным делам в сфере предпринимательской деятельности, повлекшие ущерб в размере свыше 1 500 000 руб.

К слову, преступное последствие проектного состава в виде прекращения предпринимательской деятельности, на мой взгляд, вызывает сомнение – сложно доказываемой будет причинно-следственная связь между прекращение бизнеса и действиями следователя – в основе прекращения бизнеса может лежать целая совокупность факторов, в том числе, например, кризисные явления, изменение конъюнктуры рынка и т.д.