Современная власть России уделяет большое внимание юриспруденции и юридической деятельности. Несмотря на это, положение дел в данной сфере нельзя назвать блестящим, по поводу чего я неоднократно писал в своих публикациях, в том числе в «Новой адвокатской газете». По моему мнению, наиболее плачевно дела обстоят в так называемом коммерческом высшем юридическом образовании.

Тенденции в отношениях власти к юриспруденции
В современной России в отношениях власти к юриспруденции можно наблюдать две такие тенденции как правовой фетишизм и правовой нигилизм, которые по своей сути являются антиподами.

Одним из примеров проявления таких тенденций могут являться так называемые майские указы Президента РФ Владимира Путина, принятые в 2012 г.

Указы, конечно же, принимались с благими намерениями и с верой в то, что они будут полностью и в срок исполнены. Законы, в том числе нормативные указы Президента РФ, должны так или иначе согласовываться с исполнителями. А если они были приняты, то со стороны последних, надо полагать, не было каких-то существенных возражений по их исполнимости и срокам их исполнения.

Позже, после принятия этих указов и до сегодняшнего дня, по ряду вопросов, на решение которых были направлены эти указы, выяснилось, что эти проблемы не могут быть решены так и в те сроки, как задумывалось. Описанная ситуация может быть объяснена поговоркой: гладко было на бумаге, да забыли про овраги.

Из теории государства и права известно, что абсолютизация роли права, принятие нормативных правовых актов без их глубокой проработки, без учета всех закономерностей, выработанных ТГП, и со святой верой в то, что эти акты после их принятия решат сами по себе все задуманное и записанное в них, охватывается понятием «правовой фетишизм».

Правовой нигилизм, то есть отрицательное, неуважительное отношение к праву, законам, нормативному порядку, выражающееся в приведенном примере в неисполнении исполнителями того, с чем они заранее были согласны, также имеет давнее определение: «строгость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения» (подробнее об этом см.: Россия правовая: теория и практика российского законотворчества и правоприменения. Издательский дом LAP LAMBERT Academic Publishing, 2012. 160 с.; Новые российские шерлокхолмсы // Новая адвокатская газета. 2013. № 11; Каким быть закону о СЭД? Судебно-экспертная деятельность Анализ структуры, содержания и нерешенных вопросов законопроекта о судебно-экспертной деятельности // Новая адвокатская газета. 2013. № 21; «Плач Ярославны» о «бортовом» хулиганстве // Новая адвокатская газета. 2015. № 22 и др.).

Современной российской властью сфера юридической деятельности органов власти расширена путем создания различных ранее не существовавших государственных властных структур с наделением их «юридическими» полномочиями. Например, в трехзвенной системе федеральных органов исполнительной власти созданы федеральные службы с функциями по контролю и надзору за соблюдением законодательства и по другим юридическим вопросам в различных областях, в том числе в образовании и науке. Помимо этого при органах власти созданы различные общественные советы, деятельность которых во многом связана с юридическими вопросами. С участием представителей власти созданы общественные юридические организации, типа Ассоциации юристов России. Принято немало законов и иных нормативных правовых актов по вопросам оказания бесплатной юридической помощи. На федеральном и региональном уровнях учреждено немалое количество государственных премий в сфере юриспруденции. Федеральными органами власти проводятся всероссийские и международные юридические форумы, а также другие подобные мероприятия с юридической тематикой.

Необходимость и целесообразность такого внимания к одной из сфер знаний и деятельности при мало налаженной и плохо работающей экономике (экономика как была сырьевой и «купи-продай», так и продолжает оставаться таковой), которая, в том числе, а может быть, прежде всего, призвана обслуживать юриспруденция при отсутствии диктатуры закона, к чему в свое время призывал Президент РФ Владимир Путин, представляется сомнительной. Особенно если принять во внимание, что на все это тратятся прямо или опосредованно немалые бюджетные деньги. То есть деньги налогоплательщиков, большинство из которых вряд ли согласно оплачивать такие частые, недешевые мероприятия и проекты, которые не дают каких-либо ощутимых положительных результатов как для отдельного налогоплательщика, так и для общества и государства в целом.

Юридическое образование – часть юриспруденции и ее зеркало
Не блестящее положение и в сфере высшего юридического образования, особенно платного («коммерческого»), а также в надзоре и контроле за ним.

Оговорюсь, что я был и остаюсь сторонником того, что платное юридическое и иное образование имеет право на существование. И при этом не так важно, в государственном или в негосударственном (частном) учебном заведении оно будет даваться. Также, как правило, неважно будет, профильный это юридический вуз или непрофильный.

Но всегда важно и обязательно, чтобы обучение юристов, равно как и любых других специалистов, было организовано и осуществлено на должном уровне. С соблюдением всех требований и условий, установленных в федеральных государственных образовательных стандартах и иных нормативных правовых актах. Государство же должно осуществлять надлежащий надзор и контроль за соблюдением указанных требований и условий силами и средствами специально созданными для этого органов.

Но, как оказывается, эти органы в части надзора и контроля в сфере юридического образования ранее не выполняли надлежащим образом свои функции. Так, в 2009 г. Президент РФ Дмитрий Медведев посчитал необходимым для этих целей дополнительно привлечь АЮР и издал специальный указ № 599 «О мерах по совершенствованию высшего юридического образования в Российской Федерации» от 26 мая 2009 г., который вступил в силу со дня его подписания, что должно свидетельствовать о важности и срочности данного указа.

Указ издан, как отмечается в тексте, в целях повышения качества образовательных программ высшего профессионального образования в области юриспруденции, усиления контроля деятельности образовательных учреждений высшего профессионального образования, осуществляющих подготовку юридических кадров в РФ.

По моему мнению, данный указ является неконституционным. Это по той причине, что согласно разъяснениям Конституционного Суда РФ по вопросам конституционности указов Президента РФ вмешательство последнего в регулирование уже урегулированных отношений возможно лишь в случаях, когда имеет место «неопределенность законодательного регулирования», когда в сфере регулирования форм и механизмов реализации конституционного права сложилась «противоречивая ситуация», когда «имеет место не просто противоречие отдельных норм, а противоречие двух комплексов норм, ни один из которых не регулирует проблему целостным образом, а потому система правовых норм оказалась рассогласованной», когда «сложилась экстраординарная ситуация», и т.п.

Ничего подобного на момент принятия указа по рассматриваемым отношениям по надзору и контролю за высшим юридическим образованием не существовало.

Тем не менее названный указ установил факт ненадлежащего контроля в рассматриваемом образовании. А для исправления данного положения Президент РФ посчитал необходимым привлечь упоминавшуюся общественную организацию – АЮР, наделив ее, без большого преувеличения, чрезвычайными правами.

Так, Правительству РФ предписывалось оказать содействие АЮР в разработке и внедрении в практику механизма общественной аккредитации федеральных государственных и негосударственных образовательных учреждений высшего профессионального образования, осуществляющих подготовку юридических кадров. Кроме этого, Правительство РФ обязывалось совместно с АЮР представить предложения по совершенствованию процедур лицензирования образовательной деятельности и государственной аккредитации федеральных государственных и НОУ высшего профессионального образования, осуществляющих подготовку юридических кадров, а также по определению критериев оценки их деятельности.

На сегодня, к сожалению, нужно говорить не о каком-то улучшении надзора и контроля в области высшего юридического образования, а о его ухудшении.

Образовательная деятельность, в том числе в юриспруденции, не должна быть коммерческой

Выше отмечалось, что наиболее наглядно безнадзорность и бесконтрольность в области высшего юридического образования присутствует там, где обучение оплачивается не бюджетным финансированием, а деньгами самого обучающегося.

Подтверждением тому служит история, одним из участников которой я стал.

История началась более 10 лет назад, когда один из ведущих государственных неюридических вузов города Москва и России (далее – вуз) получил лицензию на ведение образовательной деятельности по юриспруденции. Конечно же, это могло быть только юридическое образование на контрактной основе, то есть «коммерческое». А поскольку согласно условиям лицензирования в вузе создавались юридические кафедры, то преподаватели – юристы этих кафедр должны были вести занятия по правоведению и другим правовым дисциплинам с остальными студентами (не юристами).

В процессе лицензирования вузом, согласно поданным по установленной форме сведениям о педагогических работниках (форма 5, приложение к приказу Минобразования РФ от 23 апреля 2001 г. № 1800), планировалось ведение занятий по ряду юридических дисциплин лицами с учеными степенями по неюридическим специальностям и не имеющими юридического образования. При представлении для лицензирования сведений вначале были поданы и другие данные, не соответствующие лицензионным требованиям и условиям, например, недостаточность в обеспечении учебного процесса литературой и другими информационными источниками. В доработанных и представленных для лицензирования документах указанные и другие недостатки были устранены. Но часть преподавателей – не юристов до сих пор ведут занятия по юридическим дисциплинам.

Впоследствии полученная лицензия продлевалась (с 2011 г. лицензия является бессрочной) и по юриспруденции также была получена государственная аккредитация.

При желании получить лицензию на занятие образовательной деятельностью в области юриспруденции не так сложно. И в этом нет ничего плохого, если в последующем будет осуществляться надлежащий надзор и контроль за данной деятельностью. Особенно важны надзор и контроль для исключения случаев, когда лицензиат вместо образовательной деятельности имеет намерение заниматься коммерческой. А такие соблазны были и есть.

После выдачи лицензии и аккредитации за образовательной деятельностью нужен надлежащий контроль и надзор
Преподаватель в учебном заведении фигура № 2 после обучаемого, а соблюдение лицензионных требований и условий, в том числе ведение занятий компетентными преподавателями в соответствии с установленным расписанием при ведении образовательной деятельности, должно быть правилом № 1 для образовательного учреждения.

Ведь не зря при лицензировании предъявляется ряд требований количественного и качественного свойства (стаж научно-педагогической работы, в том числе педагогической и по преподаваемой дисциплине, ученые степень и звание и др.) в отношении профессорско-преподавательского состава (ППС).

Преподаватели, включенные в вышеупомянутый список, по сути, допускаются для ведения занятий и именно они должны вести соответствующие занятия. И эти требования должны соблюдаться в действительности, а не только в поданных для лицензирования документах, и на протяжении всего периода ведения образовательной деятельности, а не только в период лицензирования.

Как показывает практика, эти требования достаточно легко обойти, что и имело место быть в описываемом случае. В частности, вместо заявленных при лицензировании преподавателей по соответствующим дисциплинам, в том числе по правовым дисциплинам для студентов не юристов, для занятий привлекались зачастую преподаватели без соответствующей подготовки и опыта. Это могли быть преподаватели – почасовики, работающие вообще без заключения какого-либо договора (трудового или гражданско-правового) с вузом. Часы или их часть по дисциплинам, которые закреплялись за конкретным штатным не «блатным» преподавателем, могли передаваться для увеличения учебной нагрузки «нужным» другим штатным преподавателям, не имеющим соответствующей подготовки по дисциплине, часы по которой им «жаловали».

Почти все штатные должности ППС в размере 0,2, 0,15 и менее соответствующей ставки занимали вчерашние студенты или студенты старших курсов юридического отделения вуза, а также другие совместители, для которых работа в вузе являлась второй и более работой по совместительству. И по причине занятости на основных и важных для себя работах такие совместители могли проводить занятия в вузе по «остаточному» принципу, а их подменять – «случайные» преподаватели. При такой кадровой политике, со слов руководителя юридического отделения, возник излишек ППС. Но этим преподавателям, со слов также руководителя юридического отделения, нужны занимаемые в вузе должности для того, чтобы у них шел трудовой стаж, а также для решения иных своих личных проблем.

Функции руководителя юридического отделения, который, собственно, решал в вузе все вопросы по организации и осуществлению занятий по юридическим дисциплинам, в том числе по оплате работы преподавателей, выполняла работник вуза с неизвестным образованием. Достоверно известно только, что студентам она представлялась в плане своей профподготовки то кандидатом наук (неюридических), то лицом, закончившим вуз, в котором она работает.

Помимо этого данное лицо занимало должность заведующего одной из юридических кафедр и часть ставки профессора на другой юридической кафедре вуза. Соответственно, для оправдания нахождения на ставках ППС данное лицо само себе приписывало учебную нагрузку путем указания своего ФИО в расписаниях по разным юридическим дисциплинам и разным видам учебной работы, в том числе по лекциям и семинарам, как правило, вторым лицом, даже по лекциям, семинарам и проверке контрольных работ. Вопросы по распределению учебной нагрузки и все остальное решалось келейно, негласно, заседания кафедр вообще не проводились.

Были и другие нарушения, которые прямо или косвенно имели отношение к лицензионным требованиям и условиям по организации и осуществлению преподавания в области юриспруденции.

Как ни странно, при очевидности вышеуказанных нарушений, руководство вуза эти нарушения в течение более 10 лет не замечало и продолжает не замечать.

При многолетних устных обращениях к руководителю юридического отделения по этим нарушениям и недопустимости их совершения должной реакции не последовало, а в мой адрес стали поступать намеки о возможной потере работы. И только после письменных обращений мне были возвращены нескольких десятков тысяч рублей зарплаты, которая своевременно не была выплачена как не полагающаяся, по мнению и расчетам этого лица.

С этого момента со стороны вуза была активизирована работа по созданию предпосылок для необъявления конкурса по занимаемой мной должности.

Ненадлежащий надзор и контроль за высшим юридическим образованием в настоящем
При обращении к руководству вуза по вышеуказанным и иным нарушениям ответа по существу обращения получено не было. В восьмистрочном ответе от и.о. ректора вуза говорилось только о том, что идет упорядочение распределения бюджетных ставок между подразделениями и в тех из них, где выявлено превышение численности ППС, срок трудового договора которых заканчивается в 2016 г., конкурс проводиться не будет.

«Побочным» результатом обращения к руководству вуза была выплаченная мне руководителем юридического отделения разница между начисленной зарплатой и фактически выплаченной. Эта разница в совокупности с ранее выплаченной недоплатой составила за три последних года треть миллиона рублей.

В аналогичном обращении в Минобрнауки России, являющееся учредителем вуза, Министерство посчитало себя некомпетентным рассматривать нарушения по несоблюдению законодательства в области образования и лицензионных требований и условий при осуществлении образовательной деятельности и перенаправило обращение в ... Федеральную службу по труду и занятости РФ.

На обращение в Федеральную службу по надзору в сфере образования и науки пришел ответ о том, что Рособрнадзор не имеет правовых оснований для проведения внеплановой проверки по существу вопросов, указанных в обращении. Как следует из ответа со ссылками на нормативные правовые акты, такими основаниями должны быть факты угрозы причинения вреда жизни, здоровью граждан, вреда животным, растениям, окружающей среде, объектам культурного наследия.

Среди оснований для проведения такой проверки перечислялись также такие основания из Закона об образовании, как «выявление органами по контролю и надзору в сфере образования нарушения требований законодательства об образовании, в том числе требований федеральных государственных образовательных стандартов, на основе данных мониторинга в системе образования, предусмотренного статьей 97 настоящего Федерального закона».

Но факты нарушения требований законодательства об образовании, в том числе требований ФГОС, сообщенные в названном обращении, Рособрнадзор посчитал недостаточным основанием для проведения проверки с целью наведения должного порядка в осуществлении юридического образования в вузе.

Тем самым «пострелам» и «кукрыниксам» в образовании дается карт-бланш на то, чтобы использовать образовательную деятельность, как в нашем случае по юриспруденции, в тех целях и таким образом, как они это посчитают нужным.

Что делать?
Надзор и контроль за юридическим, а равно и иным образованием требует серьезного совершенствования в рамках строительства правового государства. В частности, целесообразно создать на федеральном уровне базу данных лиц – преподавателей с указанием их образования, опыта и практики обучения по тем или иным дисциплинам, текущее(ие) место(а) их работ(ы). Эти сведения должны являться обязательными для Рособрнадзора в своей работе для исключения нахождения в юридическом высшем и ином образовании не профессионалов и прочих «пострелов» и «кукрыниксов». А юридическая деятельность и в целом юриспруденция должны занять свое «подчиненное» место от закона, от права, от ТГП, от интересов всего общества и государства и выполнять свою «обслуживающую» роль экономики и других сфер общества и государства, а не использоваться в качестве некого инструмента ручного управления государством и обществом в интересах отдельных слоев и групп общества.