О несомненной пользе введения института следственных судей сказано уже много. И в последнее время, и неоднократно раньше. Этот институт выдержал многократную проверку практикой, как отечественной (в рамках Судебной реформы 1864 г.), так и мировой. В нынешних российских реалиях крушения права и, в том числе, утраты судом его фундаментального свойства независимости, разделение судебных полномочий по контролю над следствием и разрешением дела по существу, несомненно, могло бы стать одним из правильных методов лечения тяжелой болезни. Нет резона вслед за многими перечислять доводы «за» введение этого института, тем более что специалистам они вполне очевидны. Важнее поразмышлять о том, чего следовало бы избежать. Прежде всего, думаю, следует избегать отношения к следственному судье как к панацее: вот введем его и заживем счастливо с судом «скорым, правым, милостивым и равным для всех». Увы, не заживем, как не зажили от введения самого судебного контроля за следствием.

Потому что изменится только вывеска, если следственные судьи будут так же чутки к любому капризу силовиков-правоохранителей (сейчас, правда, больше в ходу интерпретация «правохоронители»). Если, избирая меру пресечения или разрешая жалобу, они будут так же скользить по поверхности, так же избегать не только любой конфронтации с силовиками, но даже просто реагирования на очевидные, вызывающие беззакония со стороны тех, кто им вроде бы подконтролен. Если по-прежнему будет удовлетворяться без малого сто процентов ходатайств о досудебном аресте и его продлении, не говоря уже об обысках, прослушивании, аресте имущества. Если к доказательствам защиты будет предъявляться заведомо недостижимый стандарт допустимости, относимости и достоверности, а к доказательствам обвинения – самый льготный.

Если все это останется, то не будет никакого проку от того, что дело по существу рассмотрит другой судья – не тот, который арестовал. Будет только очередная видимость очередной реформы.

Не будет пользы от этого новшества и в том случае, если при его введении опять будут поставлены во главу угла «упрощение» и «удешевление». Например, если следственных судей просто выделят в отдельную коллегию тех же районных, городских и областных судов. И будет и над ними, и над остальными судьями один общий председатель с полномочиями начальника – не только над их работой, но и над их судьбой. Причины бесполезности такой «реформы» настолько очевидны, что жалко слов и места для их перечисления.

Получится еще один пример классического торжества бюрократии: на каждую проблему – по конторе, а то и по несколько. А вот если следственные судьи не будут встроены в административное деление и совпадающую с ним территориальную подсудность – уже другое дело. И вообще, может, хватит уже «упрощать» и «удешевлять» все, что связано с правосудием (или его остатками, кому как больше нравится)? На том ли экономим? И не пора ли признать, что требуются не точечные решения, а системные? На днях группа сановных докторов права выступила с десятишаговой инициативой по реанимированию отечественной судебной власти и доверия к ней. К счастью, в составе этой группы есть высококлассный судья-практик и одновременно ученый, и большинство предложений, а главное – сама постановка вопроса, в целом вызывают симпатию. Прежде всего, это устранение председателей-начальников, некоторые (но далеко не исчерпывающие, не затрагивающие, например, критерии отбора и оценки работы судей) шаги по усилению гарантий независимости судей, расширение компетенции суда присяжных. Но кое-что тревожит и в этих инициативах. Например, предложение создать очередную силовую структуру, специализированную и с особыми полномочиями, которая будет «охранять суды и судей» от всех остальных силовых структур и прочих плохих людей. Что из этого выйдет, представить нетрудно, печальный опыт подобных решений весьма богат. Совсем непонятно, почему Концепцию уголовно-правовой политики должен утверждать президент, если это прямая ответственность и компетенция законодателей, которые для начала должны были бы привлечь к ее разработке экспертов (настоящих, не карманных, из своей тусовки) и всерьез к ним прислушаться, а также провести широкую публичную дискуссию. А что с реализацией Концепции судебной реформы, утвержденной парламентом России почти 25 лет назад? Разве она уже полностью реализована? Или отменена? Не могут не тревожить и упорно циркулирующие идеи «упрощения» суда присяжных. Кто-то соскучился по советским заседателям – «кивалам»? И здесь тоже не надо прикрываться «дороговизной для трудящихся» и сложностями в формировании коллегий присяжных. А что точно надо (и о чем авторы «десяти шагов», к сожалению, тоже умолчали), так это прекратить травлю и дискредитацию суда присяжных. И заодно положить конец отвратительному явлению под названием «оперативное сопровождение» рассмотрения дел в этом суде. И тогда для тех немногих дел, где обвиняемый не признает своей вины и просит суда присяжных, найдутся и средства, и присяжные в коллегию. У нас ведь уже больше двух третей уголовных дел в «особом» (очень упрощенном) порядке рассматривается, и доля таких дел продолжает расти – не забудем об этом. Лечение может быть эффективным, если правильно поставлен диагноз и устраняется причина болезни, а не ее внешние симптомы. Это верно для болезней не только человеческого организма, но и общества и его институтов. В том числе и суда.