СДЕЛКА С ПРАВОСУДИЕМ: КАК ОБЕСПЕЧИТЬ ОБЪЕКТИВНОСТЬ?
В отечественном уголовном процессе все более частым явлением становится заключение досудебного соглашения о сотрудничестве
Законодатель
предусмотрел для тех, кто готов помогать государству в раскрытии преступлений,
по сути, дополнительный вид «особого порядка», который прописан в гл. 40 УПК,
но не распространяется на особо тяжкие преступления.
В принципе,
ничего плохого в подобном механизме нет, и с гражданской точки зрения на борьбу
с преступностью можно лишь приветствовать его практическое использование.
Другой вопрос, что правоприменители, как всегда, извратили замечательную идею,
превратив досудебное сотрудничество исключительно в механизм проталкивания
обвинения в отношении тех подозреваемых, которые вину не признали и позиция
которых – доказывание своей непричастности к преступлению. Заключившие же
соглашение с прокурором (назовем их «сдельщиками»), вопреки возможному желанию
прочих соучастников бороться, выторговывают себе преференции: будь то изменение
меры пресечения с ареста на другую, обещание условного наказания и прочее, не
задумываясь о юридических последствиях своего выбора для иных фигурантов.
Так, благое
начинание, как это нередко происходило и с другими новеллами российской
юриспруденции, вновь опошлилось и де-факто превратилось в полуфабрикат
«преюдиции», столь вожделенной стороной обвинения, несмотря на позицию
Конституционного Суда, завещающего коллегам из общей юрисдикции принимать
решения каждый раз на основе принципов презумпции невиновности, оценивать весь
объем доказательств и не предрешать виновности по судебным актам, вынесенным в
отношении соучастников…
В моей
практике было уже несколько дел, по которым роль «сдельщиков» сводилась
исключительно к тому, что они только лишь давали показания, а чаще всего
обыкновенно оговаривали интересующих следствие лиц («объекты сделки») и получали
за это действительно минимальные сроки, не связанные с реальным лишением
свободы.
Ни в одном
случае «сдельщики»:
– не
способствовали розыску имущества, нажитого преступным путем;
– не выдали
часть собственного дохода от правонарушения;
– никоим
образом не помогли установить не известных следствию соучастников;
– не указали
на местонахождение улик или вещественных доказательств.
Знатоки
процесса справедливо заметят: да, ведь это в полной мере отвечает запрету,
установленному ч. 4 ст. 317.6 УПК! Спору нет, но… «Государственные интересы в
области правоохранительной деятельности превыше всего», – так говорят судьи,
столь явно в России сочувствующие обвинению.
В результате
получается, что на выходе защита «объекта сделки» имеет в процессе гораздо
более усеченные возможности, так как «сдельщик», чье дело уже рассмотрено:
– получает
статус свидетеля в новом процессе;
– может
физически не присутствовать в суде (например, по причине этапирования в
колонию, невозможности явки и т.п.), что порождает существенные ограничения в
его допросе;
– «соблюдает»
условия сделки, жестко стоя на позиции обвинения, несмотря на контр-улики.
Описанная
проблема весьма актуальна, поскольку вышеперечисленные обстоятельства
оказываются для судей гораздо более весомыми, нежели доводы защиты о мотиве к
оговору и отсутствии иных доказательств, чем показания «сдельщика». К слову
сказать, мимика и жестикуляция последних в момент допроса нередко говорят сами
за себя: мне будет сложно забыть одного из таких, с ладоней которого одна за
одной стекали капли пота, будто это вечно протекающий деревенский рукомойник...
Дабы
нивелировать возникший дисбаланс, необходимо внести изменения в УПК, которые
могли бы гарантировать хоть какую-то справедливость разбирательства в отношении
«объекта сделки», например:
– подсудность
суда присяжных, если кем-то из фигурантов было заключено досудебное соглашение
о сотрудничестве и его эпизод уже окончился приговором;
–
зафиксировать в гл. 40.1 УПК четкие критерии оценки исполненности досудебного
соглашения (добровольная выдача улик; вещественных доказательств; имущества,
нажитого преступным путем; участие в ОРМ с целью объективного подтверждения
собственных показаний);
– закрепить в
гл. 40.1 УПК обязательность участия «сдельщика» в каждом судебном заседании по
делу лиц, в отношении которых им оказано содействие в изобличении.
В противном
случае, и без того слабая состязательность защиты и обвинения продолжит
уничтожаться, превращая подсудимых и их адвокатов в окончательных правовых
импотентов, которые существуют в системе координат российской Фемиды лишь в
качестве декорации соблюдения законности и приверженности судей
основополагающим принципам теории уголовного права.
|