ЗАМЕНИТЬ ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ БЕСПРИСТРАСТНОСТЬЮ

Контроль за предварительным расследованием и рассмотрение дела по существу должны осуществлять разные судьи

Следует вернуться к содержанию первой редакции ч. 2 ст. 63 УПК РФ, которую она имела несколько месяцев в 2002 г., – о недопустимости повторного участия судьи в рассмотрении дела, если ранее он осуществлял полномочия по контролю за предварительным расследованием.

Когда был принят новый УПК РФ, казалось, что отношение к вопросам избрания меры пресечения изменится коренным образом. Этого не случилось. Органы следствия сначала впали в ступор, затем благополучно вышли из обморочного состояния, отменно расхрабрились и стали швырять людей пачками в топку правосудия, арестовывая граждан в большем количестве, чем это делали прокуроры, давая санкции на арест. Этому способствовало то, что, рассматривая ходатайства об избрании подозреваемым и обвиняемым в качестве меры пресечения заключение под стражу, судьи были лишены возможности входить в обсуждение вопроса о виновности лиц в инкриминируемых преступлениях (п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. № 1).

В 2009 г. Верховный Суд РФ решил частично поправить ситуацию и внес существенную поправку, которая заключалась в том, что «суду надлежит в каждом конкретном случае проверять обоснованность подозрения в причастности лица к совершенному преступлению. При этом следует иметь в виду, что обоснованное подозрение предполагает наличие достаточных данных о том, что соответствующее лицо могло совершить это преступление, в том числе указанных в статье 91 УПК РФ» (постановление Пленума ВС РФ от 29 октября 2009 г. № 22). Аналогичный пассаж содержится в п. 19 этого Постановления.

Резонно спросить, что следует из этого. И раньше было понятно, что, лишая лицо свободы, судья теряет частицу своей объективности и непредвзятости. И не существует таких весов, на которых можно было бы взвесить эту частицу.

С вступлением в силу нового постановления размер и масса этой частицы несомненно возросли. Тем более что в последние годы сложилась практика, когда один и тот же судья и заключает лицо под стражу и затем из раза в раз продляет срок содержания того же лица под стражей, а затем рассматривает дело по существу. С одной стороны, это удобно: есть забитый в компьютере документ, фабула обвинения уже зависла в сознании судьи, меняются только даты и перечень невыполненных следственных действий, который имеет склонность к повторам, но это, как говорится, милые шалости следствия, которое хронически не успевает шлифовать процессуальные документы. С другой стороны, возникает явное и стойкое предубеждение против лица, уже изрядно примелькавшегося по прошлым встречам в суде, привязанность судьи к уже состоявшимся обсуждениям и к собственным выводам об обоснованности подозрения.

Я понимаю, из каких побуждений Верховный Суд РФ настроил судебную систему страны на то, чтобы она наконец-то получила хотя бы мизерную возможность дать оценку обоснованности подозрения лица в совершении преступления, его причастности к этому. Цель – приоткрыть шоры и отойти от штамповки решений по мотивам тяжести подозрений и обвинений, – безусловно, оправданна. Она должна снизить процент удовлетворяемых ходатайств о заключении лиц под стражу, хотя практически обстановка изменилась мало и значительных подвижек не произошло.

Судьи осмыслили нововведение, переварили его и пошли проторенным путем. Они по-прежнему считают, что их основная работа – это рассмотрение уголовных дел по существу, а заключение под стражу и продление сроков нахождения под стражей это в какой-то мере чуждая, навязанная им миссия.

Наряду с вменением судам в обязанность исследования обоснованности подозрения того или иного лица, следовало бы, на мой взгляд, вернуться к содержанию той редакции ч. 2 ст. 63 УПК РФ, которую она имела несколько месяцев в 2002 г., – о недопустимости повторного участия судьи в рассмотрении дела, если ранее он осуществлял полномочия по контролю за предварительным расследованием в той самой части, о которой идет речь. Часть 2 ст. 63 УПК РФ, просуществовав короткое время, была исключена Федеральным законом от 29 мая 2002 г. № 58-ФЗ.

Вопрос, тем не менее, назрел, тем более с учетом складывающейся правоприменительной практики. Здравый смысл и те знания о человеческой природе, которыми мы обладаем, даже без проведения глубокого юридического и логического анализа подсказывает, что функции надо разделить: затертый и зашоренный взгляд заменить свежим и непредвзятым, предубеждение – беспристрастностью и т.д.

Не надо делать вид, что внутреннее убеждение и осознание своей ответственности судьей, ранее принимавшим решения о изоляции лица от общества, начинает формироваться в процессе изучения материалов дела перед рассмотрением его по существу. Установление истины, как правило, – задача достаточно сложная, и не следует отягощать ее решение теми проблемами, которые возникают в связи с осуществлением тем же судьей полномочий по контролю за предварительным расследованием.