Ювенальная юстиция, декларируя защиту прав детей, создает угрозу для института семьи. Безусловно, у нас есть родители-преступники, с которыми надо бороться. Но для этого нужно улучшать работу профильных ведомств, а не создавать новое ведомство, которое будет уничтожать семью и ее ценности.

Что такое «ювенальная юстиция»?

Наиболее полное определение названного института содержится в официальном государственном докладе Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2006 г. (9 февраля 2007 г.): «Ювенальная юстиция – система правосудия для несовершеннолетних, нацеленная на профилактику правонарушений в их среде, на профессиональный и комплексный подход к их возрастным особенностям и в целом на безусловное и приоритетное обеспечение прав, свобод и законных интересов каждого ребенка.

Основные принципы ювенальной юстиции – индивидуализация и гуманизм. Вынесение правильного судебного решения, способствующего благополучию и защите интересов ребенка, требует выявления условий жизни и воспитания несовершеннолетнего, личностных характеристик ребенка и родителей, особенностей взаимоотношений ребенка с окружающими. С этой целью при рассмотрении дел в отношении несовершеннолетних должны привлекаться социальные работники, специалисты-психологи».

В приложении к постановлению Московской городской Думы от 18 апреля 2007 г. № 62 говорится иное: «Система ювенальной юстиции – это не только специализированные суды в отношении подростков-правонарушителей, но и суды по рассмотрению гражданских дел, затрагивающих интересы несовершеннолетних, а также другие органы системы профилактики правонарушений и безнадзорности несовершеннолетних».

В Федеральной целевой программе «Молодежь России (2001–2005 годы)» (утв. постановлением Правительства РФ от 27 декабря 2000 г. № 1015) предусмотрено «создание системы ювенальной юстиции в целях обеспечения правовой защиты подростков и молодежи».

Заметим, московские власти определяют ювенальную юрисдикцию значительно шире федеральных. На федеральном уровне пока декларируется только специализация судов.

Все необходимое уже есть

Еще в советское время там, где было возможно по количеству судей (например, в Мосгорсуде), такая специализация всегда имела место и себя, безусловно, оправдывала. Для привлечения педагогов и психологов и сегодня нет никаких препятствий. Индивидуализация наказания, безусловно, уже имеет место. Гуманизма в отношении несовершеннолетних хватает.

Для выделения в крупных судах отдельных судей и привлечения психологов и педагогов никаких законодательных переустройств судебной системы не требуется. А особые «детские» органы для всех остальных заявленных «ювенальщиками» задач не только существуют, но и активно работают. Называются они «органы опеки и попечительства», «комиссии по делам несовершеннолетних», ссть и другие. Если кто-то считает, что все они работают неважно, давайте улучшать.

Если не получается улучшить даже тот аппарат, что есть, почему вдруг можно ожидать, будто новая централизованная система идеально заработает и все проблемы решит? Нет оснований для таких ожиданий.

Насчет повсеместного введения для несовершеннолетних отдельных судей тоже надо сначала хорошо подумать. У нас значительное число судов имеют по три-четыре и меньше (!) судей. Из них все уголовные и административные дела ведут один-два.

В таких районах отдельный «детский» судья пока явно не будет загружен, и как бы «детский» судья не начал стимулировать компетентные органы искать ему работу.

А если за малостью контингента ювенальных судей учредить только в областных центрах, то придется деткам ездить из своей деревни в далекий город. Доезжать они, понятно, сами не станут. И их придется «этапировать».

Иначе говоря, для целей, заявленных на федеральном уровне, никакого изменения судоустройства не требуется. Вполне можно обойтись существующими органами, наладив их работу.

Опасность нововведения

Есть и иная опасность внедрения у нас западных институтов.

Сегодня чиновник органов опеки попадает со своим делом о лишении родительских прав к «участковому» судье по гражданским делам, человеку с «незамыленным» на однотипных «детских» делах взглядом на вещи, а главное к лицу, не связанному с органами опеки и попечительства слишком близкими личными отношениями. И даже в этом случае органам опеки суды отказывают очень редко.

А теперь представьте себе в условиях России следующий «междусобойчик» – три-четыре дамы: чиновник опеки, психолог, педагог и судья. Каждый день вместе в одной комнате. Как вы думаете, возможен тут отказ чиновнику, которому нужно решать свои личные задачи, давать план (в этом году защищено от родителей на 10 детей больше, чем в прошлом!), показывать работу? Да никогда!

Помню телефонный звонок моей доверительницы из маленького суда сельского района одной из сопредельных с Москвой областей: – Рассмотрение закончено. Все удалились в совещательную комнату для вынесения решения. – Как так все? Судья же рассматривает такие дела единолично?! – Все! Судья, прокурор, глава администрации и начальник земельного комитета…

Тут еще и коррупционная составляющая просматривается. Отобранные дети после определенных правовых процедур могут использоваться «на экспорт» для целей усыновления иностранцами. А контингент будет через промежуточный местный детдом поставлять ювенальная юстиция как мощный и бесконтрольный насос.

Вы скажете, причем тут лишение родительских прав и отобрание ребенка, когда речь пока идет только о системе особых судов для несовершеннолетних правонарушителей?

Поверьте, это только для начала. Московская дума уже собирается передать в ювенальные суды все дела, касающиеся детей, включая гражданские. А потом ювенальная юстиция, как и любая управленческая структура, сама себе будет искать работу и расширять сферу деятельности.

Это неизбежно, и именно такой путь прошли Франция, где разлучение детей с родителями стало чуть ли не фетишем всей политики в области воспитания подрастающего поколения, и другие страны цветущей ювенальщины.

В статье 77 Семейного кодекса РФ говорится, что можно отобрать ребенка у родителей «в случае угрозы его жизни и здоровью».

А как вам такая картина? «Ах, вы не хотите делать прививки, когда в Таджикистане полиомиелит? Завтра иду в суд за санкцией на передачу ребенка в детский дом. Зачем я буду брать на себя ответственность за его здоровье?»; «Какой еще Великий пост? Ребенок должен питаться так, как предписывает Институт питания!»; «Ах, вы его шлепнули? Физические наказания травмируют психику! Отдадим в детдом». И дружественные ювенальные суды, как при арестах, проштампуют ходатайства безответственных чиновников опеки.

Разрушение семьи

Кроме того, система ювенальной юстиции по своей сути неизбежно настроена против семьи, против ее стержневых ценностей, против ее независимости от влияния общества, поскольку сам принцип ювенальщины раз и навсегда презюмирует, что государству всегда виднее, что для ребенка лучше.

Я считаю большим плюсом то обстоятельство, что сегодня в России система органов, взаимодействующих с семьей по поводу детей, дезинтегрирована. Школа отдельно, медицина отдельно, органы опеки – сами по себе, комиссия по делам несовершеннолетних – сама по себе, есть и другие.

Все они, каждый по-своему, сегодня согласно Семейному кодексу нацелены на помощь семье. И ни один из названных госорганов пока не ставит себе целью заменить семью или тотально ее контролировать, так как у каждого свои более узкие цели и задачи.

Если же собрать их всех в один кулак, в одно ведомство, да еще под авторитетом судебной системы, и законодательно возложить на эту систему ответственность за детей, семье – конец!

Убийство семьи произойдет через вмешательство в ее деятельность, через отрицание ее основополагающих ценностей, среди которых право на выбор методов воспитания и образования, право на выбор образа жизни в конечном счете. Думаю, быстро дойдет до права на выбор мировоззрения.

Не удивительно, что защитница семейных ценностей Русская православная церковь в лице официального «голоса» патриархата протоиерея Всеволода Чаплина бьет тревогу: «Возникает система, стимулирующая детей жаловаться на собственных родителей, то есть, по сути, система доносительства».

Доносительство детей на родителей якобы в борьбе за свои права, как во Франции, Финляндии, Голландии, далее везде, – это, я бы сказал, побочный эффект ювенальщины, и не самый важный. Недопустим сам факт противопоставления интересов детей и родителей в семье на законодательном уровне.

Нет сомнений, что есть у нас родители-преступники. Родителям-преступникам, как и детям-преступникам, нужно противостоять, с ними можно и нужно бороться. Надо улучшать работу профильных ведомств. А вот создавать ведомство для борьбы с семьей и ее ценностями не стоит.

Как отличить родителя-преступника от родителя, самостоятельно выбирающего методы воспитания и мировоззрение для ребенка, пусть даже и шлепающего ребенка или (о, ужас!) заставляющего его в воспитательных целях работать на огороде? С помощью здравого смысла и с учетом национального уклада. Это как с проблемой изнасилования жены мужем. Как с проблемой кражи имущества внутри семьи. Полная аналогия!

Недопустимо рассматривать действия членов семьи в отношении детей без учета их особого статуса – статуса родителей, бабушек, дедушек. И вот тут действительно нужны изменения законодательства или хотя бы разъяснения Верховного Суда для более отчетливого закрепления этих особенностей. Особенностей русского национального уклада, укладов народов России, а не абстрактных «общемировых ценностей», сформулированных изначально протестантским, а сегодня так называемым «постхристианским» Западом.