Мосгорсуд оправдал сотрудников Россельхознадзора, обвинявшихся в получении крупной взятки

Приговор по делу руководителя московского управления Россельхознадзора Алексея Волкова и его подчиненных – начальника юридического отдела Романа Слесаренко, главного специалиста юридического отдела Вячеслава Рагулина и главного госинспектора Сергиево-Посадского межрайонного отдела Андрея Орлова был вынесен 6 октября. Приговор был основан на оправдательном вердикте, который 1 октября вынесли присяжные.

По просьбе редакции адвокат Юрий Артемьевич Костанов прокомментировал только что закончившееся дело «по горячим следам» –  сразу после оглашения приговора.

– Юрий Артемьевич, редакция поздравляет вас и всех адвокатов, участвовавших в разбирательстве дела. Пришлось немало потрудиться?

– Да, в деле, кроме меня, участвовали несколько защитников – А.П. Лопин и Д. А. Лопин из областной палаты, Е.С. Вяткина, М.Б. Улищенко, В.Н. Павлов, А.С. Цаплин, С.В. Рагулина, Е.А. Сазаненок. Хочу отметить, что их труд заслуживает самой высокой оценки.

– В чем обвинялся Ваш подзащитный?

– Руководитель Управления территориального органа Россельхознадзора по Москве и Московской области Алексей Борисович Волков обвинялся в покушении на получение взятки и злоупотреблении должностными полномочиями. По версии следствия, в марте 2007 г. он незаконно приостановил действие долгосрочной лицензии, выданной Межрегиональному военно-охотничьему обществу Генерального штаба Вооруженных сил РФ – Общероссийской спортивной общественной организации (МВО ГШ ВС РФ – ОСОО). За возобновление лицензии он потребовал от председателя МВО ГШ В.П. Глушкова взятку в виде создания ООО «Заболотское охотничье хозяйство» на базе существующего Заболотского охотничьего хозяйства МВО ГШ, с передачей новому ООО имущества существующего хозяйства и лицензии, то есть имущества и выгод имущественного характера, общая стоимость которых оценивалась следствием в 42 500 510 руб.

Необходимо пояснить: действие лицензии было приостановлено после того, как очередная проверка показала, что МВОО ГШ не устранило ранее выявленные Россельхознадзором нарушения условий пользования долгосрочной лицензией. Глушков пытался уговорить Волкова возобновить действие лицензии. Главным его аргументом было то, что из-за приостановления действия лицензии МВО ГШ перестало получать доходы от охотничьей деятельности, поэтому у него не хватает средств на выплату зарплаты работникам и на выполнение зоотехнических мероприятий.

Тогда и возникло предложение создать ООО «Заболотское охотничье хозяйство», учредителем которого должно было быть МВО ГШ, с целью получить возможности для дополнительного финансирования. По версии Глушкова, точку зрения которого восприняло следствие, предложение создать ООО исходило от Волкова. Глушков увидел в этом намерение Волкова завладеть вновь образуемым ООО и, следовательно, имуществом, принадлежащим МВО ГШ. (Надо сказать, что материалами дела подтверждается обратное – создать ООО предложил сам Глушков. Волков пояснил, что поддержал это предложение, поскольку, как руководитель управления Россельхознадзора и энтузиаст охотничьего дела, был заинтересован в нормальном функционировании охотничьего хозяйства, для чего требовались приватизация и привлечение инвесторов.)

Глушков связался с сотрудниками Департамента по борьбе с организованной преступностью и терроризмом, поэтому последующие встречи и беседы (равно как и телефонные переговоры Волкова и его сотрудников) сопровождались скрытой аудиозаписью. Волков и его сотрудники были задержаны в момент подписания учредительных документов ООО.

– Какие аргументы Вы приводили, доказывая несостоятельность обвинения?

Имеющиеся аудиозаписи не могли служить доказательствами вины Волкова и других обвиняемых, потому что, во-первых, ни в одном из записанных разговоров ни Волков, ни его сотрудники не заявляли о своем намерении завладеть тем имуществом, которое они якобы должны были получить в результате образования ООО, а во-вторых, аудиозаписи получены с грубейшими нарушениями процессуального закона.

В постановлении о привлечении Волкова в качестве обвиняемого указано, что он совершил умышленные действия, непосредственно направленные на личное получение им от Глушкова взятки в виде имущества и выгод имущественного характера, однако приведено описание только тех действий, которые были направлены на помощь Глушкову в создании ООО.

К имуществу, которое Волков якобы пытался получить в качестве взятки, отнесены лицензия на пользование объектами животного мира, охотничьи домики и хозяйственный инвентарь Заболотского охотничьего хозяйства. При этом оставлена без внимания абсолютная бессмысленность получения Волковым этого имущества, находящегося на не принадлежащей ему территории и не в лучшем состоянии.

Волкову вменялось получение в качестве предмета взятки имеющейся у МВО ГШ долгосрочной лицензии на право пользования объектами животного мира (то есть лицензии на право организации охоты), но при этом не было указано, какие образом и для чего Волков якобы пытался ее получить. Такие лицензии являются именными и не подлежат передаче другому лицу, причем выдает их сам Волков, поэтому, естественно, он не нуждался в том, чтобы получить их от Глушкова. Передача лицензии была бессмысленной и для Глушкова: по версии обвинения, он отдавал лицензию за то, что Волков отменит ее приостановление (это примерно то же самое, как если бы он отдавал отремонтированный автомобиль в качестве платы за ремонт). Кроме того, лицензия не может быть предметом взятки по определению: согласно закону (ст. 290 УК РФ) предметом взятки могут быть либо деньги, либо ценные бумаги, либо иное имущество или выгоды имущественного характера, и этот перечень является исчерпывающим. Лицензия на право пользования объектами животного мира не является ни тем, ни другим, ни третьим, ни четвертым.

Волкову было вменено также злоупотребление должностными полномочиями, причинившее «вредные последствия для правоохраняемых интересов», однако не было указано, чьим именно интересам угрожали его действия, и не было объяснено, в чем конкретно заключался вред (следует принять во внимание убыточность Заболотского охотничьего хозяйства, возникшую задолго до знакомства Волкова с Глушковым).

Волков обвинялся в том, что после подписания Глушковым документов о приобретении ЗАО «Заповедный край» долей в ООО «Заболотское охотничье хозяйство» он и другие обвиняемые якобы приобрели право безвозмездного пользования имуществом и лицензией, переданными ООО «Заболотское охотничье хозяйство», а также право собственности на долю «Заповедного края» в уставном капитале ООО «Заболотское охотничье хозяйство». При этом не было указано, каким образом получены эти права: согласно формулировке обвинения (и в соответствии с подписанными документами) имущество и права передавались юридическому лицу – ООО «Заболотское охотничье хозяйство». По действующему законодательству и уставу этого общества ни имущество, ни права этого хозяйства не могли быть переданы Волкову, Орлову, Слесаренко и Рагулину.

– Защита доказала, что подсудимые не совершили никаких противозаконных действий. Как проявила себя в этом деле сторона обвинения?

– Дело, конечно, необычное. Мало того, что обвинение ни на чем не основано, – расследование с самого начала сопровождалось грубейшими нарушениями процессуальных норм. Например, в моей практике это первый случай, когда следствие не допросило человека по предъявленному обвинению: несмотря на заявление о желании дать показания, Волков по существу обвинения допрошен не был. Кроме того, следователь отказался удовлетворить ходатайство Волкова о разъяснении ему сущности обвинения, мотивировав свой отказ доводами, не основанными на законе.

Безмотивное содержание под стражей в течение 22 месяцев также ничего общего с законом не имеет. При вынесении постановлений об аресте (а затем и о продлении срока ареста) в отношении Волкова и других обвиняемых по делу не было установлено ни одно из оснований для избрания меры пресечения, предусмотренных ст. 97 УПК РФ. В нарушение положений ст. 108–109 УПК РФ судьи не указывали в постановлениях конкретные фактические обстоятельства, обосновывающие необходимость содержания Волкова и других обвиняемых под стражей.

– А ведь российские власти не раз подвергались критике за то, что людей содержат под стражей по мотивам тяжести преступления…

– Да, а здесь к тому же вместо указания конкретных обстоятельств, не позволяющих оставить обвиняемых на свободе, следователи в своих ходатайствах и судьи в своих постановлениях приводили абстрактные утверждения: находясь на свободе, обвиняемый будет продолжать преступную деятельность, скроется от суда и следствия и иным способом повлияет на ход следствия, имеет коррупционные связи и воспользуется ими, чтобы избежать ответственности. Эти утверждения – без ссылок на какие бы то ни было доказательства – содержались в приобщенных к делу рапортах оперативных работников. Между тем закон (ч. 1 ст. 108 и ст. 89 УПК РФ) запрещает использование таких рапортов в качестве доказательств необходимости избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. Именно содержащиеся в рапортах оперативных работников утверждения подлежат доказыванию в суде – подобная позиция в части оценки материалов, представленных спецслужбой, была высказана Верховным Судом РФ в определении от 2 апреля 2002 г. по делу № 5-в01-194).
Вообще уровень следствия и обвинения удручает – не знают закона и не хотят знать.