Лишь благодаря возрождению в России суда присяжных стало возможным практическое применение принципа презумпции невиновности

Роман КРЖЕЧКОВСКИЙ, адвокат Ростовской областной коллегии адвокатов «Ростовский правовой центр»

Известно, что принцип презумпции невиновности, провозглашаемый статьей 14 УПК РФ, является одним из основополагающих принципов уголовного судопроизводства.

Помню, как в далеких семидесятых преподаватель уголовно-процессуального права провозглашал на лекциях основные понятия презумпции невиновности. Впоследствии, за годы своей работы сперва следователем, а потом адвокатом, я убедился в том, что этот принцип является чисто декларативным.

Однако с 1 января 1994 г., когда в Ростове-на-Дону начал действовать суд присяжных, ситуация стала меняться. Стали говорить, что презумпция невиновности – это не фикция, не какая-то птица счастья, которую никто никогда не видел, что этот принцип действительно применим на практике.

Хочу на примере конкретного уголовного дела, которое слушалось Ростовским областным судом с участием присяжных заседателей и в котором мне довелось участвовать, рассказать о том, как адвокат может выстроить позицию защиты на основе принципа презумпции невиновности.

Гражданин К. обвинялся органом предварительного следствия в том, что он, считая потерпевшего С. организатором убийства своего отца и желая отомстить, 20 июля 2004 г., находясь в г. Таганроге Ростовской области, приехал на территорию строящегося автосервисного комплекса, где находился С., и произвел в него не менее 13 выстрелов из пистолета. Кроме того, К., как утверждало следствие, произвел два прицельных выстрела еще и в незнакомого ему В., случайно находившегося рядом с С. В результате полученных пулевых ранений С. и В. скончались, а К. скрылся с места происшествия.

Преступник приехал на территорию строящегося автосервисного центра на мопеде, был одет в черные брюки, черную рубашку с длинным рукавом, черные перчатки и мотошлем с опущенным забралом. В ходе осмотра места происшествия были обнаружены и изъяты: мопед «Судзуки», одна кожаная перчатка, мотошлем, черная рубашка и три волоса на ней, женский парик и кепка-бейсболка.

В 2005 г. дело было рассмотрено Ростовским областным судом в первый раз. В октябре 2005 г. коллегия присяжных заседателей вынесла оправдательный вердикт в отношении К., и он был освобожден из-под стражи. Однако в начале 2006 г. оправдательный приговор Ростовского областного суда был отменен судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ, а дело направлено на новое рассмотрение в тот же суд, но в ином составе судей.

Новое рассмотрение было начато весной 2006 г. Свой вердикт присяжные заседатели вынесли только 30 августа 2009 г. Вердикт вновь был оправдательный и единодушный.

Первое рассмотрение

В первом случае государственный обвинитель построил свою позицию исключительно на тех доказательствах, которые имелись в материалах дела и были добыты в ходе предварительного расследования. Защите же удалось убедить суд истребовать и получить новые доказательства, которые прямо свидетельствовали о невиновности К. в совершенном преступлении.

По мнению следствия, потерпевший С. в ходе нападения на него обвиняемого К. отстреливался из травматического пистолета «Макарыч», стрелявшего резиновыми пулями. В результате одного из выстрелов С. попал К. в грудь.

Преступление было совершено 20 июля, К. был задержан 29 июля и 31 июля в условиях ИВС был освидетельствован судебно-медицинским экспертом, который обнаружил у него на груди телесное повреждение, которое эксперт квалифицировал как огнестрельное, причиненное «снарядом». Данное обстоятельство обвинение использовало как одно из основных доказательств нахождения К. на месте происшествия и его виновности в совершении убийства.

Уже в суде по ходатайству защиты была проведена судебная комплексная медико-криминалистическая экспертиза, которая полностью опровергла выводы первичной судебно-медицинской экспертизы телесного повреждения, обнаруженного у К. Было установлено, что выстрелом из травматического пистолета «Макарыч» даже с близкого расстояния такое телесное повреждение человеку, одетому в рубашку, причинено быть не могло. В ходе производства экспертизы экспертами был использован биоманекен (труп), на котором производился экспериментальный отстрел патронов с резиновыми пулями.

Кроме того, в ходе предварительного следствия была проведена молекулярно-генетическая экспертиза по исследованию следов биологических выделений, обнаруженных на вещественных доказательствах, найденных на месте происшествия (рубашка, мотошлем, перчатка, женский парик, бейсболка, волосы человека). Экспертиза установила, что пот на рубашке, три волоса, обнаруженные на ней, пот на перчатке, парике и мотошлеме произошли не от обвиняемого К., а от другого человека.

Данные экспертизы позволили мне избрать наступательную тактику защиты и убедить присяжных заседателей в невиновности К. в совершенном убийстве.

Второе рассмотрение

Во втором случае обвинение избрало более активную, наступательную позицию.

Отменяя оправдательный приговор, судебная коллегия Верховного Суда РФ признала, что комплексная медико-криминалистическая экспертиза телесного повреждения К. была назначена судом и проведена с нарушением требований уголовно-процессуального закона, а эксперты применили незаконную методику, использовав для этого биоманекен. Обвинение теперь могло в полном объеме использовать выводы первичной судебно-медицинской экспертизы телесного повреждения К.

Кроме того, в ходе нового рассмотрения дела по ходатайству государственного обвинителя была проведена повторная молекулярно-генетическая экспертиза следов крови на перчатке и пота – на бейсболке – новый эксперт признал, что кровь на перчатке и пот на кепке принадлежат обвиняемому К.

Таким образом, к повторному рассмотрению дела баланс доказательств, имевшихся в арсенале сторон, резко изменился в пользу обвинения. Я пришел к выводу, что в сложившейся ситуации необходимо перейти к оборонительной тактике и целиком и полностью следовать принципу презумпции невиновности обвиняемого, т.е. доказывать присяжным заседателям, что собранных доказательств недостаточно для признания К. виновным в совершении убийства двух человек.

Еще в ходе осмотра места происшествия 20 июля 2004 г. с мопеда «Судзуки» было изъято правое зеркало заднего вида, на котором впоследствии при производстве дактилоскопической экспертизы был обнаружен след пальца руки человека. В ходе следствия эксперт установил, что этот след оставлен большим пальцем правой руки моего подзащитного.

По ходатайству защиты суд назначил по делу повторную судебную экспертизу отпечатка пальца, обнаруженного на зеркале. Защите удалось убедить суд в необходимости назначения такой экспертизы, так как удалось установить, что вещественное доказательство – зеркало заднего вида поступило в экспертное учреждение в упаковке, отличной от той, в которую оно было упаковано на месте происшествия 20 июля 2004 г.

Повторной экспертизой было установлено, что на отражающей поверхности зеркала действительно имеется след пальца, принадлежащий К., однако он был перенесен туда с другого предмета.

Также по ходатайству защиты в суде была проведена третья судебно-медицинская экспертиза телесного повреждения, обнаруженного у К. При производстве этой экспертизы было установлено, что в первичном экспертном заключении телесное повреждение, обнаруженное на груди К., описано экспертом таким образом, что его невозможно классифицировать как огнестрельное или какое-либо другое телесное повреждение. Оснований для классификации этого повреждения как огнестрельного экспертом установлено не было.

Все описанные доказательства были представлены присяжным заседателям.

В таких делах самое большое значение имеет выступление защитника в прениях. Адвокату необходимо достичь такого эффекта, чтобы присяжные заседатели, находясь в совещательной комнате, ни на минуту не забывали бы о том, что вывод о доказанности участия обвиняемого в совершении преступления и его виновности можно сделать только тогда, когда не будет ни единого сомнения в его виновности.

Свою речь я построил следующим образом. После краткой вступительной части я предложил присяжным заседателям те вопросы, которые в соответствии с законом председательствующий судья должен поставить на разрешение коллегии (кстати, они немногим отличались от тех, что позже были сформулированы судьей).

Я обратил внимание присяжных на то, что в отношении второго основного вопроса об участии подсудимого К. в совершении деяния, им предстоит решить для себя, сумел ли государственный обвинитель доказать те обстоятельства, которые председательствующий судья изложит во втором основном вопросе.

После этого я разъяснил присяжным заседателям основные понятия принципа презумпции невиновности и правила оценки доказательств, т.е. фактически сделал то, что должен сделать председательствующий судья в напутственном слове.

Мне пришлось особо акцентировать внимание коллегии на всех противоречиях, которые, на мой взгляд, могли породить и усилить сомнения присяжных в доказанности обстоятельств участия К. в совершении преступления.

30 августа 2009 г. присяжные заседатели единодушно вынесли оправдательный вердикт.

Приговор Ростовского областного суда по делу К. был обжалован в кассационном порядке. Теперь остается ждать второго решения судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ.