Проблема введения института следственных судей в уголовное производство неоднократно обсуждалась на страницах «АГ». В частности, в «АГ» № 6 за 2015 г.¹ вышла статья профессора, заместителя председателя НКС ФПА РФ В. Лазарева «Непредвзятая судебная защита» о заседании очередного НКС ФПА РФ, где обсуждались позиции сторонников и противников предполагаемой новеллы. Поначалу эта инициатива была воспринята автором настоящего материала критически, однако в части досудебного производства введение института следственных судей, по его мнению, существенно повлияет на качество сегодняшнего следствия.

Когда я впервые услышал о предложении Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека о создании института следственных судей, подумал – сколько же можно кроить этот многострадальный УПК?

Сразу же вспомнилось, как первые изменения в УПК стали вносить еще до его вступления в законную силу, а в конечном итоге постоянные (по несколько раз в год) коррективы превратили этот Кодекс в «лоскутное одеяло», со многими противоречиями и логическими нестыковками.

С интересом стал искать более подробную информацию о том, в каком виде и с какими полномочиями предлагается создать этот институт.

Полагаю, что подавляющее большинство коллег, практикующих в уголовном процессе длительное время, согласятся с тем, что качество сегодняшнего следствия можно охарактеризовать популярным ныне словосочетанием «ниже плинтуса». Причем такая характеристика распространяется на следствие всех ведомств – МВД, ФСБ, ФСКН и СК.

Как было раньше
Надеюсь, коллеги не воспримут высказанные ниже, выстраданные собственной практикой мысли как брюзжание типа «а раньше было лучше». Предполагаю, что некоторые сочтут мои рассуждения безосновательными. Однако практикам, работавшим в СССР и после его распада, есть с чем сравнивать, и сравнение это явно не в пользу сегодняшних следователей.

При этом мы помним те времена, когда в следственных отделах МВД работали люди со средним специальным юридическим образованием, а на сломе эпох в высших школах милиции создавались полугодовые «курсы молодого бойца», на которых обучались следователи, имеющие даже не гуманитарное, а техническое образование. Так что следователь с дипломом агронома или летчика – это не преувеличение, а реальные случаи, с которыми приходилось сталкиваться.

Но при этом, сопоставляя с сегодняшним положением дел, качество расследования оставалось на должном уровне, поскольку в следственных подразделениях всех ведомств продолжали работать следователи, имеющие длительный стаж и опыт работы и передающие свои знания и опыт молодежи.
Не говорю уже о том, что следствие прокуратуры всегда признавалось достойным.

Высшее образование
Считаю необходимым вспомнить и то обстоятельство, что количество учебных заведений, дающих высшее юридическое образование, как в СССР, так и в первые годы существования РФ, было крайне ограничено, а поступить в юридический вуз, не имея рабочего стажа или не отслужив в армии, было практически невозможно.

Сегодняшние студенты не верят, когда им рассказываешь, что не имеющему стажа работы выпускнику школы для того, чтобы стать абитуриентом юридического вуза, необходимо было представить в приемную комиссию характеристику областного комитета КПСС.

Да, преобразование страны, последующие реформы и сама жизнь настоятельно потребовали увеличения количества юристов, и в каждом областном (а иногда даже в районном) центре появилось в лучшем случае одно, а зачастую и несколько учебных заведений, выпускающих юристов высшей квалификации. Поэтому выпускник юридического факультета политеха или рыбного института – не редкость.

Однако считаю, что причины проблем сегодняшнего следствия не только и не столько кроются в проблемах нынешнего образования.

Действительно, УПК РСФСР являлся Кодексом ярко выраженного инквизиционного процесса, а теория не предусматривала многих понятий, считающихся достижением современного уголовного процесса.

Тем не менее этот Кодекс и сорокалетняя практика его применения детально регламентировали производство каждого следственного действия, а сформированная судебная практика оценки процессуальных нарушений серьезно влияла на качество предварительного расследования, хотя УПК РСФСР и не предусматривал судебного контроля на стадии досудебного производства (за исключением возможности обжалования заключения под стражу – и то только после принятия Конституции РФ).

Уверен, что коллеги, работающие по УПК РСФСР, согласятся с тем, что тогда требования судов к соблюдению органами предварительного расследования как процессуальных требований при производстве следственных действий и принятии процессуальных решений, так и к доказанности вины подсудимого были значительно строже.

Институт дополнительного расследования
В немалой степени более строгий, чем сейчас, подход судов к соблюдению требований УПК РФ и к доказанности вины был обусловлен существованием полноценного института дополнительного расследования.

Суды возвращали дела для дополнительного расследования как с целью исправления установленных в ходе судебного разбирательства процессуальных нарушений, так и в том случае, когда судья видел невозможность постановки обвинительного приговора.

Сразу сделаю оговорку о том, что и тогда, и сейчас являюсь противником института дополнительного расследования, исходя из того, что уголовно-процессуальное законодательство предоставляет стороне обвинения все возможности для поступления дела в суд безо всяких препятствий к его рассмотрению, в том числе в вопросах доказанности.

Обсуждая с коллегами высказываемые здесь мысли, часто вспоминаем прокурора области (сейчас он член президиума облсуда), который заявлял, что при судебной перспективе «пятьдесят на пятьдесят» делу в суде делать нечего, а также его слова: «не экспериментируйте с судом». Вспоминаем, кстати, и требования этого прокурора при продлении сроков следствия, которые ну никак не сравнятся с тем, что творится сегодня.

Со вступлением в силу УПК РФ, продекларировавшего ценнейшие правовые принципы и ценности – состязательность процесса, неприкосновенность личности и многие другие, исчез институт дополнительного расследовании.

Ликвидация этого института подразумевала рост качества предварительного расследования, поскольку исчезла возможность получения дела из суда назад для «работы над ошибками».

Борис ЗОЛОТУХИН,
адвокат, член Совета АП Белгородской области, эксперт ФПА РФ

Полный текст статьи читайте в печатной версии «АГ» № 13 за 2015 г.

---