КАК ПРЕОДОЛЕТЬ ФОРМАЛЬНЫЙ ПОДХОД?
Система бесплатной юридической помощи нуждается в совершенствовании
Президент Адвокатской палаты Кировской области М.Н. Копырина рассказала «АГ» об участии адвокатов в системе бесплатной юридической помощи в этом регионе, ответила на вопросы о профессиональных стандартах и о возможностях контроля со стороны органов адвокатского самоуправления за соблюдением норм профессиональной этики.
– Марина Николаевна, сейчас на повестке дня повышение роли адвокатуры как института гражданского общества, расширение ее сотрудничества с общественными организациями. Об этом говорил на заседании Совета 12 марта первый вице-президент ФПА РФ Евгений Васильевич Семеняко. Как Вы выстраиваете такое взаимодействие?
– Я заместитель секретаря Общественной палаты Кировской области, работаю там в комиссии по общественной экспертизе законопроектов по этике и регламенту. Кроме того, вхожу в Координационный совет при Минюсте России, Общественные советы при Регистрационной палате и Службе судебных приставов, работаю заместителем председателя в Ассоциации юристов России. Общественная работа дает адвокатуре возможность участвовать в совершенствовании законодательства и правоприменительной практики, выстраивать отношения с властными структурами. Например, на пленарных заседаниях Общественной палаты мы часто встречаемся с губернатором области, что помогло решить проблемы, связанные с участием адвокатов в государственной системе бесплатной юридической помощи.
– С чем связаны эти проблемы? С низкими ставками оплаты?
– Ставки для нашего региона нормальные: 300 руб. – устная консультация, 1500 руб. в день – ведение дела в суде. Проблемы были связаны с недостатком информации о том, где можно получить бесплатную помощь, и отсутствием специального помещения. Вначале мы организовали оказание помощи точечно – в адвокатских образованиях в разных районах, в разное время (например, два часа до обеда и два часа после обеда). Но это не дало хорошего результата: за первые девять месяцев прошлого года из 1 960 000 руб., выделенных на вознаграждение адвокатов, было реализовано только 209 000 руб. Тогда при встрече в Общественной палате я обратилась к губернатору с просьбой предоставить нам помещение.
Он оперативно решил этот вопрос – мы заключили с многофункциональным центром оказания государственных услуг соглашение, согласно которому там постоянно ведет прием адвокат, оказывающий бесплатную помощь по гражданским делам. МФЦ также предоставляет информационное обеспечение (у палаты средств на это нет) и помогает собирать документы, подтверждающие право граждан на получение бесплатной помощи. Дежурства адвокатов в МФЦ начались 1 декабря 2014 г., и результаты хорошие: на прием приходят от 8 до 12 человек в каждом МФЦ (в г. Кирове 4 МФЦ, в районах области – 17 МФЦ).
Участие адвокатов в негосударственной системе оказания бесплатной помощи по линии АЮР организовано так же: у нас тоже есть соглашение с МФЦ, и за бесплатной помощью обращаются по 9–10 человек в день. По линии АЮР адвокаты дают только устные и письменные консультации, но консультируют по всем вопросам, не связанным с предпринимательской деятельностью, и всех граждан – справки, подтверждающие право на получение юридической помощи бесплатно, собирать не надо. Поэтому все 1 500 000 руб., которые губернатор выделил на вознаграждение адвокатов за оказание бесплатной помощи по линии АЮР, мы реализовали.
Вообще у нас в области 90% бесплатной юридической помощи предоставляют адвокаты.
– Как палата организует дежурства адвокатов?
– По гражданским делам участие адвокатов в системе бесплатной помощи добровольное, поэтому мы собираем заявления у тех, кто хочет этим заниматься, а потом координатор выстраивает график.
Недавно подписали соглашение с нашей юридической академией: они предоставили нам в юридической клинике помещение, где дежурит адвокат, оказывающий бесплатную помощь. Для студентов это бесплатная практика, поэтому помещение нам предоставили бесплатно.
– Есть ли, на Ваш взгляд, недостатки в существующей системе бесплатной помощи?
– Да, прежде всего – порядок финансирования. Если государство гарантирует каждому гражданину получение квалифицированной юридической помощи, в том числе бесплатно, то почему свои обязанности в плане финансирования бесплатной помощи оно перекладывает на субъекты Федерации? Ведь регионы совершенно разные по уровню экономического развития. Сравните, допустим, с одной стороны, Москву и Санкт-Петербург, а с другой – нашу Кировскую область, где дефицит бюджета на 2015 г. в три миллиарда. Поэтому если уж государство взяло на себя определенные обязательства, выполнение которых гарантируется Конституцией, то финансирование на эти цели должно производиться из федерального бюджета, чтобы все граждане имели равный доступ к получению бесплатной юридической помощи.
Еще один недостаток – это формальный, бюрократический подход, когда гражданин, у которого уровень дохода выше прожиточного минимума на два–три рубля, уже не имеет права на бесплатную помощь, а для того, чтобы подтвердить такое право, надо собрать массу справок, в том числе сведения о доходах членов семьи за три месяца. Я считаю, что порядок надо упростить: лучше сузить перечень видов бесплатной помощи (например, только устные и письменные консультации, исковые заявления), но оказывать ее всем, не требуя дополнительных документов.
– На заседании Совета ФПА 12 марта обсуждался вопрос о создании Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам и разработке профессиональных стандартов адвокатской деятельности. Этот вопрос будет вынесен на рассмотрение VII Всероссийского съезда адвокатов. Если Съезд примет соответствующее решение, то каким, по Вашему мнению, должен быть основной подход к разработке стандартов?
– На мой взгляд, главное в том, что профессиональные стандарты адвокатской деятельности должны быть гибкими, рамочными. Во-первых, мы не можем предвидеть все практические ситуации, во-вторых, профессия адвоката – творческая, поэтому надо оставить ему возможность свободно выстраивать тактику работы по делу. Жесткие стандарты просто не удастся применять на практике. А принять гибкие стандарты считаю возможным в виде рекомендаций, утвержденных Советом ФПА РФ.
– Марина Николаевна, а если говорить о стандартах профессиональной этики, не кажется ли Вам, что пока недостаточно внимания уделяется репутационной составляющей? Ведь, наверное, забота о сохранении профессиональной репутации влияет на поведение: если человек знает, что его неблаговидный поступок может стать общеизвестным, он будет вести себя прилично?
– Корректно, во всяком случае. Ну, вот посмотрите, в Москве почти восемь тысяч адвокатов, в Московской области – пять тысяч, а у нас – всего 395, из них в городе 100, мы всегда на виду. Если даже кто-то недобросовестный и захочет сделать что-то плохое, то не станет, потому что тогда его карьере конец.
– Отсюда следует, что, например, в крупных городах для эффективного контроля со стороны адвокатской палаты субъекта Федерации за соблюдением адвокатами норм профессиональной этики необходимы какие-то промежуточные структуры?
– Контроль должен быть прежде всего со стороны коллегий, но действующим законом не предусмотрена возможность их создания в соответствии с административно-территориальным делением. Конечно, хотелось бы, чтобы был такой порядок, потому что тогда, я думаю, открытости было бы больше, а нарушений меньше. Но сейчас право создавать адвокатские образования принадлежит самим адвокатам, мы не можем их заставить образовывать коллегии по территориальному признаку, например, по районам в крупных городах.
Кроме того, в коллегиях нельзя применять дисциплинарные наказания. Мы в уставе Кировской областной коллегии указали, что можем исключить адвоката из коллегии, но вправе сделать это только на основании решения палаты о лишении статуса. У нас самая большая коллегия в области (240 адвокатов) и самая старая (16 декабря прошлого года ей исполнилось 80 лет), со своими традициями, со своими адвокатами известными, у нас и фронтовики были, правда, сейчас уже в живых никого не осталось.
У адвокатов того поколения нравственность и мораль были на высшем уровне, никаких вопросов не возникало. Проблемы в основном с молодыми адвокатами, которые только что пришли и хотят получить все и сразу. Они могут себе позволить и квитанцию не выписать, и договор не оформить. И еще потом на квалифкомиссии говорят: а что, разве это обязательно? Хотя у нас все, кто сдал экзамен, в обязательном порядке проходят курс «Введение в профессию» – опытные адвокаты им объясняют, как себя вести в той или иной этической ситуации, бухгалтеры показывают, как оформлять ордера и квитанции, то есть всему основному мы начинающих учим. Но закон-то вместо них кто читать будет?
– Нарушений финансовой дисциплины много?
– Основные проблемы в этой сфере с адвокатскими кабинетами, потому что соблюдение ими финансовой дисциплины сложно проконтролировать: они обязаны отчитываться только раз в год перед налоговой инспекцией.
А в областной коллегии такие нарушения выявить просто, потому что бланки договоров номерные – мы их выдаем адвокатам так же, как ордера, поскольку у нас, как я уже говорила, 240 человек. Если к жалобе клиента, связанной с некачественным оказанием помощи, приложен не наш договор, то понятно, что адвокат «химичит», не хочет в кассу сдавать деньги.
Бывают и нарушения графика дежурств по назначению, когда следователь по звонку приглашает адвоката. Три года назад мы приняли решение, что можем адвоката за нарушение графика дежурств на год лишить права участвовать в делах по назначению. На практике это положение впервые применили в 2014 г. и сразу вывесили решение на сайте палаты – довели до сведения координаторов и адвокатов, что такой-то адвокат за нарушение графика дежурств в течение года не будет участвовать в делах по назначению.
У нас словно атомная бомба взорвалась – все стали шелковыми, у кого рыльце в пушку, начали спрашивать: а что, каждого станете так наказывать, даже если он там случайно оказался? Для районных адвокатов это по большому счету равнозначно лишению статуса, потому что они по соглашению работают в исключительных случаях, у них защита по назначению – единственный источник дохода. Во Владимирской области, кстати, так и поступают – за одно нарушение графика дежурств лишают статуса.
– Марина Николаевна, электронную систему распределения дел по назначению планируете ввести?
– Да, потому что все чаще адвокаты подходят и говорят о том, что необходимо ввести электронную систему, потому что здесь отсутствует субъективный фактор. И более справедливое распределение дел. Даже те, кто был против (мы уже этот вопрос поднимали), теперь – за.
– Кроме нарушения графика дежурств, какие распространенные нарушения связаны с участием адвокатов в судопроизводстве?
– Нередко поступают от судей обращения в связи со срывом судебных заседаний из-за неявки адвоката. Но я должна сказать, что заседание может быть сорвано и не по вине адвоката, если он предупреждает, что в данный день, в данное время занят в другом процессе, а судья, несмотря на это, обязывает его явиться. Мы не наказываем в такой ситуации, становимся на сторону адвоката.
– А как Вы считаете, почему возник запрет судьям в отставке быть адвокатами? Была практика, которая дала основания для этого?
– Я не считаю, что была такая практика. Например, когда нас с мужем направили работать в Афанасьевский район Кировской области, он был там единственный следователь, а я единственный адвокат, но я никогда его дела не вела – он возил подозреваемых в соседний район. Я пыталась вначале говорить, что в УПК установлен прямой запрет на участие в одном процессе близких родственников, а муж и жена – не родственники, у них отношения свойства, но мне тогда сказали: забудь теорию семейного права, на практике у нас так – если муж следователь, а ты адвокат, то вместе вы в деле участвовать не можете. И я запомнила это четко на всю жизнь.
Но даже если, допустим, муж судья, а жена адвокат, это не значит, что они войдут в какой-то сговор. Каждый будет выполнять свою работу, и все. На практике так и складывается: если судья ведет дело, то жена в качестве адвоката по нему выступать не будет. Хотя, повторяю, прямого запрета в УПК на это нет, потому что муж и жена – не родственники.
Более того, практика складывается таким образом, что тех, у кого большой адвокатский стаж (существенно превышающий пять лет), не берут в судьи, хотя в законе такого запрета нет. И на Западе при приеме на должность судьи только приветствуется наличие большого адвокатского стажа. Ведь адвокат – это, по большому счету, универсальный специалист, который знает все отрасли права, и при такой разносторонней практике он-то как раз и должен быть судьей. Но у нас почему-то наоборот получается: большая адвокатская практика и большой стаж в адвокатуре – это при приеме в судьи почему-то минус, чуть ли не клеймо какое-то.
– Почему такое отношение к адвокатам? Ведь во многих западных странах действует правило, согласно которому, прежде чем стать судьей, необходимо приобрести стаж адвокатской практики?
– Да, до десяти лет адвокатской практики, во многих европейских странах действует такое правило.
– А у нас достаточно поработать помощником судьи?
– Да, заработал пять лет стажа в качестве помощника – получаешь возможность стать судьей.
– Считается, что хорошим судьей может стать только человек, накопивший собственный жизненный опыт, помимо профессионального. На Западе принято назначать на судейские должности строго людей старше 40 лет, потому что только в этом возрасте человек достаточно созревает нравственно, чтобы заниматься таким ответственным делом. А у нас начиная с 25 лет, кажется, уже можно отправлять правосудие?
– Да, и вот когда рассматривается, например, дело о разводе, разделе имущества, воспитании детей, как этот двадцатипятилетний судья, даже если он семи пядей во лбу и прекрасно знает правовую сторону, но не имеет по существу никакого жизненного опыта, сможет разумно установить сроки для примирения, принять решение?
– Получается, что при установлении ограничений для лиц, претендующих на должность судьи, «центр тяжести» определяют неверно – ищут проблемы только вне судейского сообщества, недостаточно внимания уделяя тому, что происходит внутри?
– Вот когда ввели институт мировых судей, то сами судьи говорили, что набрали в мировые кого попало. Так вы же отбираете, ваши же коллеги, так и смотрите при приеме, какой уровень. Вот в США система отбора судей такая: они сначала сдают экзамены в резерв, а потом квалифкомиссию проходят. У нас в регионе, например, очень много желающих поработать в судебной системе, есть из кого выбирать, но выбирают не лучших, потому что многое решают родственные отношения. А потом районные судья жалуются: такие решения принимают мировые судьи, такие выносят приговоры, что остается только за голову хвататься.
– А как разрешается сейчас Ваш семейный «конфликт интересов»?
– Недавно прокуратура написала на начальника УМВД РФ по Кировской области, что, поскольку мы муж и жена, то не можем занимать должности заместителя начальника УВД Кировской области и президента Адвокатской палаты. Мы доказали, что никакой коррупционной составляющей здесь нет, так как я не взаимодействую со структурами, которыми он руководит, следствие и дознание курирует не он. Просто смешно: сколько лет, пока он дознание курировал, никаких вопросов не было, а вот когда курировать перестал, возник вопрос о том, что мы не можем занимать наши должности, раз мы муж и жена.
