|
Первая полоса НЕБЫВАЕМОЕ БЫВАЕТРоссийские слуги закона учатся обходить решения Европейского Суда
Признание нарушения Конвенции – пренеприятный факт для государств-участников, почти-демократических и якобы-правовых. В дополнение к выплате компенсации он обязывает принимать меры для устранения последствий провала, поэтому под впечатлением практики Европейского Суда спорные национальные решения не раз отменялись, особенно после внесения изменений в процессуальные кодексы. Однако в последнее время отечественное правосудие наловчилось исполнять постановления ЕСПЧ чисто формально. Таким безрадостным итогом обернулось в Преображенском суде г. Москвы дело Попова, блестяще проведенное через Страсбург адвокатом Марком Коганом. Несмотря на этот несомненный успех, подсудимого опять увезли после заседания на «воронке», пусть и ненадолго, но поставленную слугам закона задачу, видимо, можно считать выполненной.
Если принимать акты российского правосудия за чистую монету, с Поповым обошлись еще очень снисходительно. Он получил 10 лет за зверское, циничное убийство – на почве внезапно вспыхнувших неприязненных отношений средь бела дня в Сокольниках зарезал гражданина Р. (предварительно оглушив его запасенным тупым предметом вроде дубинки), причем не позабыл прикрыть ему голову тряпочкой, чтобы не запачкаться. Прикончив Р., Попов якобы пошел по своим делам – встречаться с девушкой для совместного выгула принадлежавшего ей домашнего животного. Удивляться можно разве что хотя и достаточному для нужд следствия, но все-таки ограниченному кругу свидетелей. Убийство на довольно бойком месте было совершено в сентябре 2001 г., в пору золотой осени, когда в парк водят детей со всей округи с целью сбора разноцветных листьев для последующего изучения на уроках ботаники. Среди вековых деревьев и кустов норовят затеряться влюбленные, спеша воспользоваться последними теплыми денечками, повсеместно осуществляется оживленная несанкционированная торговля. Но, тем не менее, на такое яркое событие, как стычка двух молодых людей на проезжей части, после которого один схватил другого и, аки пардус, уволок его в дубраву для последующего убийства, обратили внимание только четверо малолетних учащихся школы для детей с отклонениями развития. Кроме того, развязку трагедии уже в лесу наблюдали на почтительном расстоянии еще несколько человек, но разглядеть лицо убийцы они, как ни старались, не могли.
Схватил и в темный лес бедняжку поволок
В принципе уровень доверия к правоохранительной системе еще не настолько высок, чтобы граждане наперебой стремились дать свидетельские показания по делу об убийстве, поэтому нельзя исключать, что очевидцев происшествия было больше, да только следствию не удалось установить их личности. Могло случиться и так, что дети с отклонениями в развитии видели совсем другую драку, никак не связанную с последующим убийством, – случаи рукосуйства и даже перестрелки на московских улицах изжиты далеко не окончательно. Важно то, что кем бы ни был убийца потерпевшего Р. (тело которого позднее было найдено в парке), с места преступления он удалился беспрепятственно, не позабыв дубинку и ножик-свинорез, и для его поимки органам пришлось проявить немалую изобретательность, если не сказать больше.
Как выяснилось, покойник Р. вел довольно активную виртуальную жизнь. Свидетели показывают, что он связался с какими-то хакерами, которые подстрекали его к проникновению на сервер одного коммерческого банка. Не вполне понятно, почему указанные лица не могли самостоятельно свершить свое черное дело, и зачем понадобилось убивать Р., но высказывались и другие предположения, в том числе о несчастной любви потерпевшего к Г., якобы повлекшей такие печальные последствия. Следствию намного больше понравилась компьютерная версия происшествия; после изучения полученной потерпевшим электронной почты был выявлен пользователь, который именовал себя Че Геварой, один раз приглашал Р. на встречу на станции метро «Охотный Ряд» и однажды якобы выходил в эфир как раз по адресу Попова. Весьма удачно сам Попов спустя полгода по своим делам зашел в милицию, где его тут же взяли на заметку в связи с осенним убийством (тут-то выяснилось, что и бдительные дети его прекрасно помнят, и IP-адрес совпадает). Поскольку последний категорически отрицал знакомство с Р., это вполне могло насторожить наши органы, тем более что при опознании двое из четверых наблюдавших драку детей указали на Попова как на ее участника, а еще один колебался, он это или не он.
Предполагаемая неискренность Попова, видимо, сильно не понравилась следствию. Хотя «Охотный Ряд» совсем не то, что Сокольники, угроз по отношению к Р. пользователь принадлежавшего Попову адреса не допускал, да и был ли это Попов, неизвестно (подсудимый всегда использовал в переписке псевдоним «Спенсер»), сокрытие факта знакомства с убитым плюс показания глазастых детей привели к тому, что Попов надолго прописался в узилище. Следствие не жалело сил в течение полутора лет, собирало доказательства вины обвиняемого, а все противоречащие этой версии данные по мере сил устраняло (часть документов из дела улетучились) вплоть до того момента, когда Попов предстал перед Преображенским судом.
Не вполне ясно, почему Попов, программист по профессии, не нашел ничего лучшего, чем писать будущему потерпевшему электронные приглашения на встречу, а затем отрицать всякое знакомство с ним. Даже далекому от компьютерного мира автору этих правдивых строк (который уверенно может разве что включить стального друга в розетку) известно, что при выходе в сеть Интернет место нахождения пользователя можно засечь через так называемого провайдера. Конечно, нельзя исключать, что подсудимый не очень дружит с головой и что ему самому не мешало бы поучиться в школе для детей с отклонениями (странно только, что в приговоре особо подчеркнуто, что Попов не производит впечатления сумасшедшего и на вопросы отвечает вполне разумно). Но, может быть, суду не стоило с порога отвергать довод защиты о том, что подкованное в компьютерных делах лицо может отправить письмо с любого электронного адреса и хакеры, с которыми, как сообщается, связался потерпевший незадолго до своего печального финала, могли писать ему откуда угодно, в том числе и с адреса, по которому никогда не бывали. И что совершенно несомненно, суду не надо было отказывать в допросе свидетелей защиты на том лишь основании, что ничего умного, по мнению прокурора, они сказать не смогут.
Неправый суд разбоя злее
Несмотря на кажущуюся склонность к многословию, с такими слугами закона у Европейского Суда разговор очень короткий. Много места в его постановлениях занимает перечисление варварских условий содержания в следственных изоляторах, где, по мнению властей предержащих, жизнь становится лучше с каждым днем, но примерно в тех же пределах 1–2 кв. м жилой площади на человека. В деле Попова все это усугублялось поставленным ему еще в 1994 г. страшным диагнозом, повлекшим операцию и требующим постоянного контроля со стороны медиков. Само собой разумеется, что даже если бы в речах начальника службы исполнения наказаний и была какая-то правда, то обеспечить в тюрьме надлежащий уход для такого больного едва ли возможно в принципе, а в российских застенках тем более. Потребовались специальные указания Европейского Суда, чтобы Попову, с одной стороны, предоставили хоть какое-то лечение, а с другой – освободили от физических нагрузок (как известно, генерал Ялунин всегда с похвалой отзывался о практике назначения, например, туберкулезников на уборку снега, считая, что это им только на пользу).
Не надо быть юристом, чтобы при таких обстоятельствах предсказать печальный для Российской Федерации исход рассмотрения жалобы Попова в части ст. 3 Конвенции – иначе как жестоким и унижающим достоинство обращением такие условия содержания признать невозможно. Но особенно важно, что одновременно Суд в немногих словах установил нарушение ст. 6 – не допрошены независимые свидетели Р. и Х., во время убийства видевшие Попова дома, а показания других свидетелей защиты отброшены на том основании, что они в силу родственных связей склонны выгораживать подсудимого. Отметим про себя, что выгодные для следствия показания матери Попова – например, о том, что черная куртка, в которой он якобы совершил преступление, приобретена не после убийства, а до него, Преображенский суд с удовольствием подшил в дело и ничего не сказал о предвзятости и необъективности этой благородной женщины. В страсбургском постановлении сказано, что, хотя в функции Европейского Суда не входит оценка относимости доказательств, а тем более виновности или невиновности заявителя, с учетом того, что осуждение Попова базируется на противоречивых доказательствах, отказ национальных судов от допроса свидетелей следует рассматривать как ограничение прав защиты, не совместимое с гарантиями справедливого судебного разбирательства, установленными ст. 6. В переводе на простой русский язык это означает, что суд над заявителем выглядит не правым, а может быть, даже совсем наоборот.
Штраф в 25 тыс. евро, не считая издержек, Российская Федерация, вероятно, могла бы пережить, если бы не обязанность устранить нарушения Конвенции. Отменить приговор Попову и направить дело на новое рассмотрение не так уж сложно. Как быть с чудовищными обвинениями, предъявленными молодому парню, если ясно и очевидно, что дело не стоит ломаного гроша, – такую загадку задала Преображенскому суду вышестоящая инстанция, полагаясь на профессионализм последнего, и, надо признать, ее ожидания вполне оправдались.
Николай ГОЛИКОВ
Полный текст читайте в "АГ" № 2, 2008
Назад
 |
На сайте размещены только некоторые материалы "АГ".
Полную версию газеты можно получить, подписавшись на нее. |
|
