О ПОЛЬЗЕ ЧТЕНИЯ

Знания одних только УК РФ и УПК РФ для надлежащей работы адвоката в уголовном судопроизводстве недостаточно

Еще недавно адвокату, специализирующемуся в уголовном судопроизводстве, с точки зрения знаний и практики работать было значительно проще: УК РСФСР действовал более 30 лет, УПК РСФСР – 40 лет, была сложившаяся и устоявшаяся судебная практика. Сегодня постоянно изменяются не только УК РФ и УПК РФ, но и признанные нормы международного права, а также прецедентная практика ЕСПЧ.

Ценные источники
Все это адвокат обязан знать, чтобы быть во всеоружии. А сколько постановлений и определений Конституционного Суда РФ выносится ежегодно! И это тоже источник уголовного и уголовно-процессуального права.

Лично для себя считаю необходимым (и советую то же коллегам) регулярно изучать дисциплинарную практику квалификационных комиссий и советов адвокатских палат субъектов РФ, особенно Москвы. Это ценный источник трактовки коллегами как уголовного и уголовно-процессуального права, так и положений Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (Закон об адвокатуре) и Кодекса профессиональной этики адвоката (КПЭА). Например, именно обзор дисциплинарной практики АП г. Москвы позволил 4 года назад доказать, что у защитника подписка о неразглашении данных предварительного расследования в порядке ст. 161 УПК РФ не отбирается.

Благодаря знанию положений Шанхайской конвенции («Пекинские правила»), касающейся осуществления правосудия в отношении несовершеннолетних, несколько лет назад вместе с группой коллег при групповой защите лиц, обвинявшихся в совершении преступлений экстремистской направленности (где было несколько подсудимых, не достигших 18 лет), удалось добиться от суда проведения закрытого судебного заседания. В отличие от п. 2 ч. 2 ст. 241 УПК РФ, допускающего закрытое судебное разбирательство лишь в отношении лиц, не достигших 16 лет, эта конвенция предусматривает такую возможность для всех несовершеннолетних. Суд удовлетворил ходатайство защиты, сославшись на норму международного права. Благодаря этому удалось снизить чрезмерный интерес к процессу со стороны СМИ, и это, на мой взгляд, повлияло на назначенное подзащитным наказание.

Итак, полагаю, никто не спорит, что на сегодняшний день знания одних только УК РФ и УПК РФ для надлежащей работы адвоката в уголовном судопроизводстве недостаточно. При этом есть много источников получения информации как об изменениях в законодательстве, так и о практике коллег. Это справочно-поисковые системы «Консультант Плюс» и «Гарант», сайты «РАПСИ», «Право.ру», «Закон.ру», «Праворуб», «Росправосудие» и многие другие. Регулярное их изучение оказывает действенную помощь в повседневной работе.

Сейчас уже и не вспомню, на каком из указанных сайтов два года назад прочитал информацию о том, что банкир Александр Лебедев по делу об известном конфликте в эфире НТВ с бизнесменом Сергеем Полонским отказался дать подписку о невыезде, мотивируя это тем, что в соответствии с международным правом такая мера возможна лишь в случае согласия лица, к которому применяется. Нашел эту норму международного права – Минимальные стандартные правила ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением («Токийские правила», принятые 14 декабря 1990 г.). Документом предусмотрено, что любая мера пресечения, не связанная с изоляцией от общества (причем не только подписка о невыезде), возможна исключительно в случае согласия лица, к которому применяется. С тех пор о существовании «Токийских правил» узнали и следователи, с которыми пришлось работать, и мои коллеги.

У нас в городе имеется достаточно много дел, по которым подозреваемые и обвиняемые отказывались давать подписку о невыезде. Естественно, в каждом таком случае предстоящий шаг анализировался совместно с подзащитным с точки зрения отсутствия оснований для обращения следователя в суд с ходатайством об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей, и подзащитный отказывался давать подписку о невыезде при полной уверенности в том, что более суровая мера пресечения в отношении него применена не будет.
Может возникнуть вопрос, в чем практическая польза такого неординарного шага. Уверяю, она есть. По уголовному делу, возбужденному в отношении неустановленных лиц, статус подозреваемого приобретает лицо, к которому до предъявления обвинения применяется мера пресечения, в том числе подписка о невыезде (п. 3 ч. 1 ст. 46 УПК РФ). Следовательно, лицо, не давшее подписку, не является подозреваемым и его уголовное преследование незаконно.
Далее: помимо того, что у такого лица ничем не ограничена свобода передвижения, возникают вопросы с законностью назначения в его отношении судебной экспертизы. Как следует из положений ч. 4 ст. 195 УПК РФ, судебная экспертиза в отношении свидетеля производится только с его согласия, которое дается в письменном виде, в то время как проведение экспертизы в отношении подозреваемого такого согласия не требует.
Следственная практика избрания подписок о невыезде в отношении лиц, к которым нет оснований для предъявления обвинения, достаточно распространена. При этом, не укладываясь в предусмотренный ч. 1 ст. 100 УПК РФ 10-суточный срок, обязывающий следователя при избрании меры пресечения подозреваемому предъявить обвинение, следствие не делает этого, а начинает отменять ранее избранную меру пресечения и вновь избирать ее.

Практическая польза
Недавно мне пришлось защищать Ш., отбывающего наказание в учреждении ФКУ ИК и этапированного для производства следственных действий на основании постановления следователя в ФКУ СИЗО. При этом Ш. по уголовному делу, по которому его этапировали, не был ни обвиняемым, ни подозреваемым. В октябре и ноябре 2013 г. в СИЗО следователь трижды предъявлял Ш. для ознакомления постановления об избрании меры пресечения в виде подписки о невыезде и дважды – постановления об отмене данной меры пресечения. Трижды Ш. отказывался дать подписку о невыезде.

На все указанные действия следствия в районный суд была подана жалоба в порядке ст. 125 УПК РФ, обоснованная отсутствием предусмотренных ч. 1 ст. 97 УПК РФ оснований для избрания меры пресечения и ее избранием вопреки положениям «Токийских правил» при отсутствии согласия Ш. Отдельным доводом было то, что неоднократное избрание в отношении Ш. подписки о невыезде является незаконным, и не только в соответствии с нарушением следователем норм международного права, но и по следующим основаниям.

В соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 46 УПК РФ подозреваемым является лицо, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения в соответствии со ст. 100 УПК РФ. А ч. 1 ст. 100 УПК РФ указывает, что избрание меры пресечения в отношении подозреваемого допускается лишь в исключительных случаях и обязывает следователя предъявить подозреваемому обвинение не позднее 10 суток с момента применения меры пресечения. Если же обвинение в указанный срок предъявлено не было, закон обязывает отменить меру пресечения.

Таким образом, уголовно-процессуальный закон применение любой меры пресечения подозреваемому считает исключительным шагом, предусматривает ее немедленную отмену при невозможности предъявить обвинение в течение 10 суток и не допускает неоднократного избрания меры пресечения подозреваемому.

В жалобе было указано, что, не имея оснований для предъявления Ш. обвинения, следователь незаконно неоднократно делал его подозреваемым и осуществлял его незаконное уголовное преследование. 9 января 2014 г. моя жалоба в порядке ст. 125 УПК РФ райсудом была отклонена с выводом о том, что все действия следователя основаны на положениях уголовно-процессуального закона.

На постановление райсуда была подана апелляционная жалоба. Примечательно, что за время подготовки материала по жалобе в порядке ст. 125 УПК РФ в апелляционную инстанцию состоялось значимое для этого вопроса заседание Конституционного Суда РФ по жалобе того самого банкира Александра Лебедева. Определением КС РФ от 22 января 2014 г. № 27-О установлено, что «вынесение постановления об избрании меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении – без отобрания у лица указанного письменного обязательства – не позволяет считать эту меру примененной и влекущей правовые последствия для подозреваемого или обвиняемого».

12 марта 2014 г. апелляционная инстанция частично удовлетворила мою жалобу и признала, что подписка о невыезде избирается исключительно с согласия лица, в отношении которого применяется данная мера, и что без такого согласия постановление об избрании подписки не имеет правовых последствий. Согласилась апелляционная инстанция и с тем, что избрание меры пресечения в отношении подозреваемого до предъявления обвинения не может применяться следователем произвольно и неоднократно.

Частично же апелляционной инстанцией жалоба была удовлетворена потому, что ко времени ее рассмотрения уголовное преследование Ш. было прекращено, а в жалобе я просил направить материал на новое судебное рассмотрение. Поэтому, признав незаконность постановления суда и согласившись с моими доводами, апелляционная инстанция прекратила производство по жалобе. Вот таким образом даже небольшая, но интересная информация о чужом деле может помочь в своем.

NB ПРЕЦЕДЕНТ ЛЕБЕДЕВА НАЧИНАЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ Немотивированное избрание подписки о невыезде в качестве меры пресечения должно исчезнуть из предварительного расследования Статья Бориса Золотухина меня откровенно порадовала. Ничто так не убеждает в необходимости знания адвокатами общепризнанных принципов и норм международного права, как пример успешной защиты, основанной на их применении в конкретном деле. Не скрою, приятно читать, когда иногородний коллега рекомендует регулярно изучать дисциплинарную практику твоей Адвокатской палаты и ссылается на прецедент, созданный в Конституционном Суде РФ по жалобе твоего доверителя. Теперь подробнее о прецеденте Лебедева. О существовании Минимальных стандартных правил Организации Объединенных Наций в отношении мер, не связанных с тюремным заключением («Токийских правил»), с их нормой о том, что применение любой меры пресечения, не связанной с изоляцией от общества, допускается на предварительном расследовании только с согласия привлеченного к уголовной ответственности лица (п. 3.4), я знал давно. Александр Лебедев – не первый мой подзащитный, который отказывался дать подписку о невыезде. Так поступали и Валерия Новодворская, и Андрей Бабицкий, и Олег Орлов. Но следователи в упор не хотели видеть «Токийские правила» и считали эту меру пресечения примененной лишь на основании вынесенных ими постановлений, поскольку в ст. 102 УПК РФ о согласии обвиняемого на ограничение свободы его передвижения ничего не сказано. Мы, правда, в упор не видели постановлений следователей, и защищаемые мной правозащитники и журналисты спокойно выезжали как за пределы своего региона, так и за рубеж для осуществления своей профессиональной деятельности, естественно, всегда являясь по вызовам следователя. В КС РФ за разъяснениями мы ранее не обращались. В какой-то мере считаю это своим упущением, но существовало и трудно преодолимое формальное препятствие: упомянутые мной уголовные дела после предъявления обвинения и следующего за ним выполнения требований ст. 217 УПК РФ довольно быстро направлялись с обвинительным заключением в суд, вследствие чего не хватало времени для прохождения в двух инстанциях предусмотренной ст. 125 УПК РФ процедуры судебного обжалования незаконных действий следователя.  А без ее исчерпания КС жалобу не примет. Гражданское общество должно быть признательно Александру Лебедеву за то, что он озаботился не только собственной защитой, но и интересами широкого круга людей, которые могут пострадать от злоупотребления правом нашими «пинкертонами». С помощью прецедента Лебедева удастся преодолеть дурное наследие еще советского судопроизводства, когда подписка о невыезде избирается как бы автоматически одновременно с предъявлением любого обвинения. Такая практика была незаконной и при действии УПК РСФСР, тем более нетерпима она сейчас. Основания для избрания всех мер пресечения едины (ст. 97 УПК РФ). Если нет достаточных оснований полагать, что обвиняемый скроется от следствия, будет продолжать заниматься преступной деятельностью, препятствовать судопроизводству, никакая мера пресечения к нему применяться не может – у него отбирается предусмотренное ст. 112 УПК РФ обязательство о явке по вызовам следователя, дознавателя или в суд. Понятно, что отказ дать подписку о невыезде должен быть взвешенным и осуществляться обвиняемым после тщательного обсуждения с адвокатом, ведь такой отказ может послужить основанием для обращения следователя в суд об избрании более суровой меры пресечения вплоть до заключения под стражу. Интересы определенной категории обвиняемых подписка о невыезде никак не задевает, и они дают ее, не особенно «заморачиваясь». Но для немалого числа иных – депутатов, общественных деятелей, представителей свободных профессий, бизнесменов, лиц, страдающих определенными заболеваниями, – она весьма ощутима. У них ограничение права на свободу передвижения сопряжено с препятствиями в реализации других конституционных прав: права на участие в управлении делами государства, права быть избранным в органы местного самоуправления, права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, права частной собственности, права на труд, права на охрану здоровья и медицинскую помощь. При полной уверенности в отсутствии оснований для применения мер пресечения, более того, при наличии фактов противоположного характера – в частности, безукоризненного исполнения обязанности являться на процессуальные действия – подписка о невыезде даваться не должна. И таких «продвинутых» обвиняемых, которые (как и адвокаты!) узнали о «Токийских правилах» и ныне отказываются давать подписку о невыезде, ссылаясь на определение КС по жалобе А. Лебедева, в одном только Белгороде, по сообщению коллеги Золотухина, оказалось «достаточно много». Не располагая фактическими обстоятельствами, обосновывающими избрание меры пресечения, следователь не рискнет оспаривать отказ «стать невыездным» в суде: следует признать, что за последние годы в судебной практике по избранию в качестве меры пресечения содержания под стражей произошли существенные сдвиги. Обвиняемый до вступившего в законную силу обвинительного приговора считается невиновным. Посему ограничения его конституционных прав должны оправдываться строго определенными в законе целями. Немотивированное избрание подписки о невыезде в качестве меры пресечения должно исчезнуть из предварительного расследования. Именно такую цель преследовал А. Лебедев, обращаясь в Конституционный Суд. Генри РЕЗНИК, вице-президент ФПА РФ, президент Адвокатской палаты г. Москвы