ГРЕЛКА НА ЖИВОТ. ПРИЯТНО, НО ОПАСНО!

О «безобидных» ошибках лечения, приведших к тяжкому вреду здоровью, но с благополучным исходом для маленькой пациентки и лекаря

Правоохранители не стали связываться с преступлением «небольшой тяжести», каковыми «признаются умышленные и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное настоящим Кодексом, не превышает трех лет лишения свободы» (ч. 2 ст. 15 УПК РФ).

Студенческая ошибка
Ранней весной 2011 г. позвонил из центральной районной больницы заместитель главного врача по медицинской части и стал рассказывать о том, как малышке (2 года 8 месяцев) с болью в животе и немного повышенной температурой тела акушерка сельского врачебного здравпункта сделала на дому внутримышечную инъекцию обезболивающего и назначила теплую грелку на ночь. Утром следующего дня врач, заведующий здравпунктом, отправил девочку с диагнозом «Острый аппендицит» на «скорой» в ЦРБ. При выполнении срочной операции был обнаружен гнилостный червеобразный отросток, часть стенки которого уже была расплавлена гноем. Удалив аппендикс, гной и большой сальник, через сутки ребенка переправили в детский стационар областного центра. Высококвалифицированные хирурги, два раза промыв брюшную полость, купировали разлитой гнойный перитонит за две недели.

…Не прерывая убаюкивающей, насыщенной подробностями речи Николая Александровича, я вспомнил, как летом 1970 г. проходил перед шестым курсом мединститута врачебную практику в бывшем райцентре – деревенской больнице на 75 коек. Место выбрал сам – не толкаться же без пользы среди областных светил. В самостоятельности не прогадал: все пять сельских врачей, узнав о предстоявшем десанте трех тюменских студентов, заранее ушли в накопившиеся отпуска, даже не напутствовав несмышленышей. Так мы остались наедине с пациентами, теоретическими знаниями и привезенными с собой учебниками – в отделении скорой помощи, поликлинике и стационаре. От жадности я прихватил еще мужское отделение противотуберкулезного диспансера. Отсутствие практической хватки подменяли энтузиазм и снятие проб в больничной кухне (только после моей подписи в журнале накрывали столовую для остальных страждущих).

Вечером по «скорой» выехал на дом к старику с болью в животе. Ничтоже сумняшеся, вкатил обезболивающий препарат и назначил теплую грелку на ночь. Где-то в пять утра до меня дошло: не исключив воспалительного происхождения боли, я сделал все, чтобы гной, если он был, распространился по брюшной полости как можно быстрее. Помчался в знакомую избушку. Жена встретила меня как родного: «Спасибо, доктор! Он даже уснул». Безжалостно разбудил старика: боли и признаков нагноения не было. Повезло дилетанту!

…Аккуратные выражения начмеда, выгораживающие подчиненных, прервал неуместным замечанием: «Ты знаешь, я такую же ошибку совершил еще в студенчестве! А для чего ты мне это рассказываешь?» Оказывается, мама девочки подала гражданский иск о взыскании компенсации морального вреда с ЦРБ (п. 9 ч. 1. ст. 12; ч. 1 ст. 151 ГК РФ) и ходатайствовала о том, чтобы районный суд назначил мне производство судебно-медицинской экспертизы. Видимо, вычислила частного судебного медика в интернете и доверилась моему 40-летнему экспертному опыту.

Я выразил сомнение в предполагаемом процессуальном развитии событий. Семью судьи врачует эта же больница. Покушаться на ее бюджет при помощи независимого врача, не подвластного медицинским начальникам? Безопаснее и привычнее обратиться в бюро судебно-медицинской экспертизы, которое, как и больница, полностью подчинено областному департаменту здравоохранения – от финансирования учреждения до судьбы первого руководителя.

На этой неопределенности наш разговор и закончился.