ЮРИЙ КРУЧИНИН: «ЗАСТОЯ В КОРПОРАЦИИ БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО»

Как велась работа над поправками в КПЭА

Президент АП Чувашской Республики, член Совета ФПА РФ и член рабочей группы по поправкам в Кодекс профессиональной этики адвокат Юрий Кручинин ответил на вопросы «АГ».

– Как Вы оцениваете работу, проделанную Вашей группой по аккумулированию, обобщению и систематизации предложений по изменениям в Кодекс профессиональной этики адвоката?
– Полагаю, что за все время существования Совета ФПА не проводилось столь масштабной, насыщенной и плодотворной корпоративной работы по проблемам, крайне важным для нашего сообщества. На конференции «Адвокатура. Государство. Общество», проходившей 28 ноября, председатель группы Юрий Пилипенко отметил, что 90 % предложений по внесению поправок поступили с мест – от палат и адвокатских образований. Замечу, не 90, а 98 %! Наша работа сводилась к тому, чтобы систематизировать эти предложения, отсеять откровенно нелепые, неправовые или декларативные. Итог этой работы – именно коллективное творчество всего нашего сообщества.

– Известно, что Вы собирались практически каждый месяц. И – занимались рутинной секретарской работой?
– Это была отнюдь не рутинная, и тем более не секретарская работа. Нам помогали эксперты из «Новой адвокатской газеты» и юридической фирмы «ЮСТ», которые следили за стилистической и юридической точностью формулировок. А члены рабочей группы, в состав которой, кстати, вошли три вице-президента ФПА и два президента адвокатских палат, работали над концептуальными проблемами. Обсуждая каждую такую проблему, мы согласовывали позиции, приходили к консенсусу и уже затем принимали решение о внесении того или иного предложения по поправкам в Кодекс. Замечу, не всегда нам удавалось сразу найти приемлемое решение по конкретному вопросу – мы разъезжались с «домашними заданиями», потом обменивались электронными сообщениями, созванивались, чтобы к следующей встрече получить результат.

– Сейчас идет дискуссия вокруг поправки об увеличении сроков дисциплинарного производства. У членов комиссии были разногласия в этом вопросе?
– Практически нет. Логика этой поправки понятна тем, кто занимается дисциплинарным производством, и созвучна моей собственной точке зрения. Зачастую нарушения этических норм и правил профессионального поведения выявляются в результате обращения доверителя уже после того, как закончились досудебные и судебные разбирательства. И даже при выявлении грубых фактов нарушения Кодекса профессиональной этики адвоката квалификационные комиссии оказываются лишенными возможности реагировать на них адекватно: сроки давности прошли, и жалобы доверителей даже не принимаются к рассмотрению.

– Солидарны ли Вы с тезисом о том, что сфера дисциплинарной ответственности должна распространяться и на президентов палат?
– Конечно, президент палаты должен нести дисциплинарную ответственность наравне с другими адвокатами. Но я против особого порядка дисциплинарного производства в отношении президентов палат. Президент палаты – это такое лицо, которое неизменно кому-то не нравится. Президенту приходится инициировать дисциплинарное производство. И это, конечно, не нравится тем, в отношении кого предпринимаются такие действия. Ему же приходится отказывать в возбуждении дисциплинарного производства по тем или иным основаниям. И это не нравится тем, кто хотел бы наказать адвоката, – не только слишком взыскательным доверителям, но и тем, кому адвокат «мешает» работать: следственным органам, прокурорским работникам, представителям спорящей стороны в процессе.

Я сам однажды оказался в роли неугодного, участвуя в защите по уголовному делу, в котором правоохранительные органы рассчитывали только на обвинительный вердикт суда. Моя позиция разбивала их доводы. И тогда в отношении меня судом были сфальсифицированы факты, указывающие на нарушение КПЭА. Не помогла даже моя аудиозапись судебного заседания. Коллегия судей вынесла определение о моем неэтическом поведении и возбуждении в отношении меня дисциплинарного производства, направив его в ФПА. И если бы у президента Федеральной палаты адвокатов не было формальных оснований отказать заявителям, неизвестно еще, чем бы закончилось дело.

Поэтому я – за то, чтобы дисциплинарное производство в отношении президента палаты осуществлялось по общим правилам, с той лишь разницей, что возбуждает его не сам президент, а вице-президент палаты после самоотвода президента.

– Как Вы относитесь к идее закрепления в Кодексе обязанности вести адвокатское досье?
– Полностью «за». Это не только показатель добросовестности адвоката, но и одновременно средство защиты от доверителя-сутяжника, который пытается обвинить адвоката в том, что тот не выполнил каких-то своих обязательств. Важно только прописать, в каком виде должно вестись адвокатское досье. Мне представляется, что наиболее важные документы нужно сохранять в заверенных копиях, а собственная документация адвоката может быть представлена в электронном виде.

– В проекте поправок к Кодексу появилась и такая дисциплинарная мера, как «дисквалификация». Что это такое?
– Вообще-то «дисквалификация» – термин спортивный. Адвоката нельзя лишить квалификации, но можно наложить запрет на осуществление каких-либо профессиональных действий. К примеру, лишить его возможности участвовать в защите по назначению там, где эта практика реально является серьезной статьей адвокатских заработков. Мы такую меру применяли у себя в палате, переводя проштрафившихся адвокатов из списка действующих по назначению ведомств, в которых такая работа востребована, в ведомства, где она проводится крайне редко. Например, из списка адвокатов, выделяемых для защиты по назначению органов МВД, – в список адвокатов, обслуживающих заявки органов дознания МЧС.

На самом деле процедура отлучения адвоката от профессии или части профессиональных действий, даже если и станет применяться, создаст немалую головную боль для органов адвокатского самоуправления. Ведь она предполагает организацию и проведение соответствующего контроля над исполнением решения о дисквалификации. Как это сделать? Лишить адвоката бланков ордеров? Нереально – их можно распечатать на любом принтере. Отобрать удостоверение? Тоже малопонятный вариант. Ведь адвокат может заявить о его утере и начать практиковать в другом субъекте. Значит, нужно будет организовать информирование по всей России. А с этим у нас тоже пока не всё в порядке.

Гораздо эффективнее, по моему мнению, в подобных случаях был бы денежный начет – взыскание в виде временного увеличения отчислений в адвокатскую палату субъекта.

– Не ударит ли такое наказание по доверителю, за счет которого адвокат попытается «компенсировать» начет?
– Не ударит. Доверитель не станет платить сумму большую, чем в среднем «по отрасли», и уйдет к другому, к тому же еще и более добросовестному адвокату.

– Не кажется ли Вам слишком завышенным пятилетний запрет на сдачу экзаменов после лишения адвоката статуса? Тем более что причины исключения из корпорации могут быть очень разными: кто-то допустил грубый проступок, а кто-то не смог вовремя уплатить взносы…
– Действительно, вопрос сложный. Идеальный вариант здесь найти трудно. Наша группа думала над этим. В чем мы глубоко убеждены – временной срок от момента лишения адвоката статуса до момента допуска его к повторной сдаче экзаменов должен быть! Но, наверное, его все-таки нужно увязывать со степенью тяжести проступка. Думаю, что по решению квалификационной комиссии он может варьироваться от года до пяти лет.

– На заседании Научно-консультативного совета ФПА, посвященного вопросам этики, очень жаркая полемика разгорелась по поводу термина «иные поводы». Те, кто настаивал на изъятии его из проекта поправок, говорили о том, что «иным поводом» для возбуждения дисциплинарного производства может стать любой пустяк, и увидели в этом инструмент для сведения счетов с неугодными руководству адвокатами.
– Не вижу в этом термине ничего пугающего, потому что под иными поводами понимаются случаи, указывающие на то, что адвокат нарушает требования Кодекса этики. Это рабочий момент. Формулировку можно исправить.

– У Вас лично есть претензии к Кодексу?
– То значительное число поправок, которые мы получили, указывает на то, что Кодекс, действительно, нуждается в доработке. Если мы этого не сделаем, то обречем корпорацию на застой. Я бы даже предложил пойти еще дальше – изменить структуру Кодекса. Критическая масса поправок сама указывает на это. Если в старом автомобиле сменить двигатель и трансмиссию, а кузов оставить старым, он все равно не станет новой моделью. Я предложил членам рабочей группы структуру, которая группирует нормы Кодекса по сферам профессионального общения (поведения) адвоката. Это значительно облегчит для правоприменителей работу с Кодексом и повысит его действенность.


От редакции
Юрий Кручинин дал это интервью за несколько дней до назначения на должность Уполномоченного по правам человека в Чувашской Республике, в связи с которым досрочно сложил с себя полномочия президента АП ЧР и члена рабочей группы по подготовке проекта изменений и дополнений в Кодекс профессиональной этики адвоката.